Наследница огня

Что толку в ее замыслах? Нехемия и Галан могли бы освободить весь мир… и не освободили. Нехемия должна была бы остаться в живых… и не осталась. Принц и принцесса совместными усилиями могли бы разбить адарланского короля. Но Нехемия мертва, а клятва Селены – ее напрасная, сгоряча данная клятва – выглядит откровенной глупостью. Тот же Галан мог бы сделать намного больше. Какой же дурой она была, что поклялась.

Но даже Галан – прекрасный, любимый народом Галан – всего лишь обороняется от Адарлана. А ведь в его распоряжении – целая армада и тысячи отличных солдат. Селену захлестывало ощущение собственной никчемности. Уж если Нехемия не смогла остановить короля, ее собственный замысел встретиться с Маэвой глуп и абсолютно бесполезен.

К счастью, она еще не столкнулась ни с одним фэйцем. Даже близко не видела. Можно подумать, она прониклась страхом невежественных адарланских обывателей перед магией. На самом деле Селена сама избегала магии. Еще до неожиданной (хотя и косвенной) встречи с Галаном она стороной обходила ту часть рынка, где торговали всякими снадобьями и амулетами. Едва завидев уличных целителей или предсказателей судьбы, Селена торопилась уйти. Разузнав, в каких тавернах любят собираться обладатели магических способностей, она никогда не появлялась там. Достаточно капельки чужих магических сил, чтобы в ней самой пробудилось то, о чем она столько лет пыталась забыть и что старательно вытаптывала. В Варэсе она уже несколько раз оказывалась на грани пробуждения. Ее спасало вино, украденное у ближайшего торговца. Селена пила до тех пор, пока не впадала в отупение.

Итак, прошла неделя с тех пор, как она отказалась от своего замысла и плюнула на все. В том числе и на себя. Селена подозревала, что ее нынешнее состояние продлится не одну неделю. Потом, быть может, ее начнет воротить от теггьи и от ежевечерних потасовок в тавернах (ее лекарство против полного отупения). Когда-нибудь ей надоест наливаться ворованным кислым вином и целыми днями валяться на крышах.

Однако сейчас Селену мучила жажда. Голодный желудок тоже заявлял о себе. Надо убираться с этой крыши, но не торопясь. Нет, она не боялась бдительных караульных. Просто у нее кружилась голова и ей не хотелось кубарем скатиться с крыши, разбив себе еще что-нибудь.

Селена переместилась к другому краю крыши. Эта часть здания выходила в тихий переулок. Оставалось взяться за водосточную трубу и бесшумно сползти вниз. На глаза ей попался тонкий шрам, пересекавший ладонь: напоминание о ее нелепом обещании, данном месяц назад, перед полузамерзшей могилой Нехемии. Напоминание о пышном букете неудач и о людях, которых она подвела. Другим напоминанием служило кольцо с аметистом. Каждую ночь Селена проигрывала это кольцо в какой-нибудь таверне, но еще до восхода солнца возвращала обратно.

Вопреки всему, что произошло в Рафтхоле, невзирая на роль Шаола в гибели Нехемии и разрыв с ним, она не могла расстаться с его кольцом. Селена трижды проигрывала кольцо в карты, однако возвращала всеми доступными ей способами. Кинжал, приставленный к ребрам, обычно действовал убедительнее слов.

Это чудо, что при таком головокружении она благополучно спустилась в переулок. После залитой солнцем крыши здесь было сумрачно и даже темно. Селена оперлась рукой о прохладную каменную стену и стала ждать, когда глаза привыкнут к сумраку. Хорошо бы заодно и голова прекратила кружиться. Боги, в кого превратилась Селена Сардотин – любительница изящной одежды и тонких духов! И скоро ли у нее появятся силы выбраться из этой ямы?

Вскоре Селена обнаружила, что в переулке она не одна. Вначале ее нос уловил жуткое зловоние, и только потом она увидела женщину, от которой оно исходило. На нее смотрели широко раскрытые желтоватые глаза. Из высохших, потрескавшихся губ раздалось шипение:

– Грязнуля! Чтоб я больше тебя не видела у своих дверей!

Селена отпрянула и недоуменно заморгала. Никаких дверей не было, как не было и дома. Только ниша в стене, забитая разным хламом, который и составлял имущество бродяжки. Невозможно было сказать, сколько ей лет. Сгорбленная. Растрепанные, давным-давно не мытые волосы. Вместо зубов – сгнившие корни. Селена еще раз моргнула, и лицо бродяжки обрело резкость. Лицо злобного, полубезумного, невероятно зловонного существа.

Селена примирительно подняла руки, сделала шаг назад, потом второй.

– Прошу прощения, – пробормотала она.

Бродяжка выплюнула комок слизи, и тот упал в дюйме от пыльных сапог Селены. У самой Селены не было сил ни на злость, ни на отвращение. Она бы просто удалилась, не ударь ее вопрос: а как она сама выглядит со стороны? Какой ее видит владелица ниши?

Пыльная, грязная, рваная, давно не стиранная одежда. Давно не мытое тело (купание в фонтанах мытья не заменяло). Такое же зловоние. Недаром бродяжка увидела в ней… соперницу, позарившуюся на эту жалкую нишу в стене.