Наследница первой очереди

– А кто тебе сказал, что я пьян? Для пьяной компании легко изобразить подобного. Я приехал из города ради тебя, – он говорил, и Полина понимала, что Соколов адекватен. – Я одержим тобой, Полина и хочу, чтобы это наваждение прошло. Можешь кричать, кусаться, сопротивляться – это ничего не изменит. Кто захочет потерять работу? – говорил он. Голос был тихим, но не давал повода сомневаться в сказанном. – Можешь думать обо мне всё что угодно, а я сделаю то, что хочу. – Соколов сдёрнул с неё простынь, подхватил под мышки и поставил на ноги. Рывком снял с неё футболку и, легонько толкнув поперёк кровати, присел так, что её ноги оказались в тисках его ног, а её руки согнул в локтях и держал в своих. Первый поцелуй в шею привёл Полину в чувство. Она поняла, что шеф настроен решительно и просто так не уйдёт. Ей стало стыдно и обидно за себя, за отца, а его губы опускались всё ниже. Полина вспомнила вечерний урок, но ноги были зажаты, а руки «скованы». «Ни по яйцам ему врезать, ни в глаза ткнуть. Господи, видел бы всё это отец. Как стыдно», – с горечью подумала она и расслабилась, перестав сопротивляться. Соколов понял это по-своему, но и сам как-то сник, словно передумал сделать то, зачем пришёл, и отпустил её руки. Воспользовавшись моментом, Полина нанесла ему удар по ушам, оглушив на время. Удар был слабый, но она успела «выскользнуть» из под Соколова. Схватив простыню, и, открыв дверь на террасу, побежала к речке по настилу. Света фонарей хватало, чтобы не свернуть себе шею, упав со ступеней. Она не думала о Соколове, хотя удар, как говорил Сашка, был опасным. Бросив простыню в лодку, она прыгнула в воду, которая поглотила её крик обиды и отчаяния. Не ощущая холода воды погружаясь с головой под воду раз за разом, она немного успокоилась, начиная приходить в себя. На мостках появилась Вика.

– Ты с ума сошла? Другого времени не нашла, как принимать водные процедуры ночью? – она протянула руку и помогла выбраться из реки.

– Пить меньше надо. Плохо мне, – Полина накинула на себя простынь, вспомнив, что она почти раздета. – Чего всполошились?

– А чего ты так орала?

– Вода холодная. Да и вы ещё не спали. Свет горел во всех номерах. Думала, может ещё желающие найдутся.

– Шутница. Выпей что-нибудь, пока не простыла и в постель.

– Я в реку лезла, чтобы опять напиться? Нет, спасибо. Иди, со мной всё в порядке.

Полина не спешила возвращаться в номер, не зная, что её там ждёт. Но и стоять истуканом в мокрой простыне ей не хотелось. Поднявшись на террасу, она заглянула в номер. Он был пуст. Поля прихватила плетёное кресло и закрыла за собой стеклянную дверь, а спинкой кресла подпёрла ручку входной двери. Это была не защита, а некое предупреждение об опасности. Бросив простынь на дверь санузла, она включила чайник и переоделась в сухие тёплые вещи, насухо вытерев волосы. Чашка горячего растворимого кофе согрела её, а вторая с бутербродом была неким ночным приёмом пищи. Сна не было, как не было ни одной здравой мысли в голове. Полина едва дождалась рассвета и, собрав вещи, тихо вышла из номера. У неё была надежда, что работники кухни просыпаются рано и подскажут как выбраться отсюда. Времени было пять тридцать.

– В шесть приедет машина, привезёт продукты и подбросит вас до посёлка, а дальше маршрутка до метро. Не понравилось у нас?

– У вас очень хорошо. Я ошиблась с компанией, – грустно улыбнулась Полина.

– Хотите чай или кофе? Пойдём на кухню, за чашкой и время пролетит быстрее.

Полина попала в свою квартиру около девяти утра, и тут же услышала звонок своего телефона.

– Вика, не паникуй. Я уже дома и благополучно добралась на метро. Со мной всё в порядке.

– Сердишься?

– Я сержусь на себя. Нельзя быть такой слепой. Жаль, что ты мне не сказала о поездках такого характера. Можно было избежать лишних знаний и волнений, – она понимала по посторонним звукам, что Вика говорит по громкой связи, скорее за завтраком. – Извини. Не обижайся, – «Что ж на душе так паршиво? – думала она, стоя у зеркала. – Вика ничего не сказала о Соколове. Может, всё обошлось? То, что, практически, каждый шеф спит со своей молодой сотрудницей – считается нормальным и не вызывает эмоций. Повышение на работе через постель обычное дело. Но как Соколову пришла мысль переспать с дочерью своего друга? Ладно, дала бы я повод для этого. Я считала его почти вторым отцом. Как мне теперь работать? К чёрту контракт, к чёрту магистратуру, эту квартиру и Москву к чёрту! Напишу заявление в понедельник, отработаю две недели и вернусь домой. А сейчас приму душ, смою с души обиду, а после стирки пообедаю где-нибудь в городе. Это ни мне должно быть стыдно, а ему. Главное, чтобы не оглох». Она уже закончила стирку, высушила волосы, собираясь пообедать где-нибудь, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял Соколов с букетом.

– Решили повторить и начать днём и с цветов? – спросила Полина, оставляя двери открытыми и пройдя вглубь квартиры, не особо думая, что будет делать хозяин. – У вас нет проблем со слухом? Уши не беспокоят?