Наследница по кривой

С десяток вопросов промелькнуло в моей голове, но, как ни странно, озвучила я только один:

— Что такое эстамп?

Не знаю, почему я спросила об этом. Возможно, потому, что из всех вопросов, крутившихся на языке, этот был самым деликатным.

Похоже, даже Матиас предполагал, что я спрошу его о чем-нибудь более существенном. Он искоса взглянул на меня, прежде чем ответить.

— Эстамп — это оттиск. Я делаю литографии, гравюры, а также работаю в смешанной технике, называемой «инталия». Работаю в мастерской в школе искусств и дома, где держу печатный станок. Многие мои работы выставлялись на вернисажах. А в прошлом году была персональная выставка в Нью-Йорке, — не без гордости закончил он.

— И это не изменило мнения вашего отца? Вы же добились успеха.

Матиас снова потряс кудлатой головой:

— Шутите? Он лишь пуще разозлился. Отец воспринял мой успех как плевок в лицо. Больше всего его раздражали мои публичные выставки. — Матиас надолго умолк, глядя прямо перед собой на шоссе. Его лицо даже в профиль выглядело бесконечно печальным. — Откровенно говоря, я был удивлен тем, что отец вообще упомянул меня в завещании. Многие годы мы почти не разговаривали. — В его голосе звучало горькое сожаление. Он откашлялся, прежде чем продолжить: — Думаю, именно на это намекал Эдисон. Ему не понять, сколь виноватым я себя чувствую. Никогда не прощу себе, что не помирился с отцом… Теперь уже поздно.

Я промолчала. Да и как я могла его утешить? Отец Матиаса мертв. И все уже действительно было поздно.

К счастью, мне не пришлось ничего говорить, потому что Матиас поторопился закончить:

— Вот почему я так хочу, чтобы убийца моего отца предстал перед судом. — Я нервно сглотнула. Уж не меня ли он имеет в виду? — Мне кажется, это мой долг — докопаться до истины. Больше я ведь ничего для папы не могу сделать.

Я понимающе кивнула. Но по-прежнему испытывала неловкость. Казалось, Матиас был предельно откровенен со мной, но, не знаю уж почему, у меня возникло такое ощущение, что он мог бы поведать куда больше.

Наверное, потому, что Матиас ни разу не встретился со мной взглядом.

Очень скоро мы добрались до поворота, и у меня не осталось времени на дальнейшие расспросы. Наша беседа свелась к тому, что я давала Матиасу инструкции, как удобнее подъехать к дому Джарвиса.

Джарвис с Арлин обитают в городке под названием Бакснер, обязательно с ударением на первом слоге. Некогда маленький захолустный городишко, Бакснер сегодня превратился в процветающий и престижный поселок. Земля здесь безумно дорогая, а строительство еще дороже.

Дом Джарвиса, построенный три года назад, определенно стоил ему больших баксов.

Современное трехэтажное строение выглядело так, словно кто-то взял четыре кедровых ящика разного размера, обрезал их сверху по диагонали и соединил вместе. Нижняя часть трех ящиков была облицована речной галькой, в четвертый вставлена широкая дверь, ведущая в гараж на три машины.

Несомненно, дом Джарвиса производил впечатление.

Но, на мой взгляд, он смотрелся бы еще эффектнее, если бы не цвет, который Джарвис и его жена выбрали для входной двери и гаражных ворот, — бирюзовый. Похоже, это был любимый цвет Андорферов, потому как в доме рябило в глазах от бирюзовых оттенков — деревянные панели в столовой, стена в гостиной, столы на кухне. Если вы захотели сбежать от приевшейся бирюзы, оставьте надежду, входя в дом Джарвиса.

В этом отношении жилище Джарвиса чем-то сходно с Дантовыми вратами ада.

Дом располагался на 7,62 акра леса — мне известна точная цифра, потому что босс не раз хвастался ею в агентстве, — и летом соседние дома не видны за деревьями. Немного странно, что человек, который каждый день с упоением общается с людьми, выбрал столь уединенное место.

Однако я давно подозреваю, что Джарвис не такое уж общественное животное, каким кажется. К концу рабочего дня он, наверное, уже видеть никого не может. Даже немного удивительно, как еще терпит под боком Арлин.

Не успел Матиас взяться за огромный бронзовый молоток, как Джарвис распахнул бирюзовую дверь. Очевидно, он только что вернулся домой. На нем все еще был синий костюм и акварельный галстук, но не тот, что вчера. На нынешнем было больше бирюзовых пятен.

Я уставилась на галстук. Не начал ли Джарвис подбирать свой гардероб в тон дому?

— О, Матиас, рад снова видеть вас! — с энтузиазмом воскликнул Джарвис. Но его глаза говорили совсем другое. Что-то вроде "Какого черта ты тут делаешь?".

Затем Джарвис перевел взгляд на меня. И прищурился. По-видимому, он все еще дулся за пострадавшую дверь в агентстве.

Я поспешила улыбнуться.

Босс тоже улыбнулся, но только Матиасу.

Ну конечно, как мило, что я заехала к тебе, Джарвис!

Глава 15

Возможно, Джарвис и сказал, что рад снова видеть Матиаса, но было очевидно, что лишь одна Арлин прочувствовала эти слова всем сердцем. Она появилась за спиной мужа и во все глаза глядела на Матиаса, торопливо поправляя каштановые волосы, подстриженные "под пажа".

— При-и-вет! — пропела Арлин. — Чудесно, что вы к нам заглянули!

Взгляд ее был прикован к Матиасу. Ко мне приветствие, по-видимому, не относилось.