Наследница по кривой (СИ)

На широком подоконнике красовалась целая коллекция кактусов. Они стояли рядами, в несколько ярусов на самодельных деревянных полках и поражали своим разнообразием и количеством. Многие из кактусов цвели. Наивные трогательные цветочки с трудом проталкивались сквозь густые колючки и раскрывали свои нежные лепестки.

— Нравиться? — с гордостью спросила Татьяна Ивановна, вставая за спиной гостьи. — Я состою в обществе кактусоводов и имею поощрительные дипломы многих выставок. Эти моя гордость, а вот этот, — она отдернула тюль и протянула Кире небольшой пластмассовый горшочек с невысоким колючим столбиком с длинными узкими листочками на «макушке», — одна из разновидностей всем известного молочая. Бери!

— Нет, нет, не надо…

— Бери, душечка, не стесняйся, — женщина сунула в руку Кире горшочек с кактусом и, закатив глазки, мечтательным голосом продолжила, — Дмитрий Викторович вчера мне про тебя всё рассказал. Мы встретились у подъезда и поговорили. Он такой душка! Если бы не его любовь к Лизавете, то давно бы женила его на себе.

— Подождите, — опешила Кира, перестав рассматривать подаренный кактус, — ведь Елизавета Георгиевна мать Павла родственница Дмитрия Викторовича…

— Щас! — невежливо перебила Татьяна Ивановна. — Как говорит мой любимый Михаил Задорнов: «Щас!».

— !!!

— Всё это, как раз, на моих глазах и происходило, поэтому лучше меня никто не расскажет, — женщина присела к круглому столу в центре комнаты и, вспоминая, театрально прикрыла глаза рукой. — Сначала в наш дом приехал Дима. Это сейчас он Дмитрий Викторович, а тогда его величали Димочкой: комнатку он снимал на время учёбы у Столяровых, а уж потом здесь Лиза поселилась — замуж за Пашку Шубина вышла. Сама то она из богатеньких в высотке жила, да с родителями из-за жениха сильно повздорила — против их воли пошла и здесь поселилась. Шубины тогда две комнаты в этой же квартире занимали: Борька — старший, к жене подался, а молодых с бабушкой в одной комнате поселили — царство ей небесное. Тут у Лизы с Димочкой всё и сладилось: театры, концерты. А Пашка слышать ничего не хотел: «Ах, Лизочек! Ах, душенька!». Потом, конечно, Димочка съехал, не долго глаза мозолил своим ангельским личиком, но думается, дело на этом у них не кончилось.

— Странно, — размышляла Кира вслух, — но они так похожи…

— Вот! А я что говорила! — Татьяна Ивановна прытко вскочила со стула и пребольно ткнула Киру в плечо. Та поёжилась — не столько от боли, сколько от фамильярности. — Димка съехал отсюда как раз перед Лизаветиными родами — от греха подальше! А Лизка то, Лизка, сына родила и Павликом назвала: в честь отца значит, а на деле отец не тот, а этот!

— Что значит: «не тот, а этот»?

— А то и значит: отец не Павел Николаевич Шубин, а Димочка! Ты, что сериалы не смотришь?

— Сериалы? Смотрю иногда… Вы хотите сказать, что Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков отец Павла Шубина? — изумилась Кира, но это многое объясняло: и сходство, и разные фамилии, и желание избежать вопросов о его с Пашей родстве. — А я то… Вот балда!

— Ты, что думаешь, я вру? — женщина уперла руки в крутые бока и пошла в наступление. — А за что мне тогда Лизка все эти годы свою одежду отдавала, и хрусталь, и духи — что б я тайну ихнюю сохраняла! А теперь чего её хранить то? Все померли, ну, кроме Димы, конечно… Послал Бог тебе родственничка! — Татьяна Ивановна схватилась за необъятную грудь двумя руками.

— Какого родственника? — не поняла Кира.

— Раз ты родственница Шубиных, а Пашка родной сын Дмитрия Викторовича, то вы с ним тоже сродственники.

— Я родственница Шубиных?

— Ну, не я же! Так Дмитрий мне сказал — дальняя родственница Пашки по материнской линии… А говорят, в жизни такого не бывает — только в сериалах, — мечтательно закатила маленькие глазки Татьяна Ивановна. — Дураки! Жизнь — она намного интереснее всякого сериала! Только надо внимательно за ней наблюдать! И тогда такое увидишь, куда там твоим сериалам. Димочка каждый Старый Новый год сюда наезжал с больши-ими подарками…

Держа в руках горшочек с кактусом и поддакивая женщине, Кира думала совсем о другом: понятно, почему Дмитрий Викторович представил её родственницей Шубиных — хотел избежать ненужных расспросов о наследстве, но знает ли он, что Татьяна Ивановна в курсе его амурных дел и что семейная тайна скоро может стать достоянием общественности. Это ему наверняка не понравится.

— Татьяна Ивановна, — Кира подошла ближе к женщине, заталкивающей в объёмистую сумку целлофановые пакеты, — не рассказывайте никому о родстве Дмитрия Викторовича и Паши, а то сплетни по всему дому пойдут.

— Так покойникам всё равно, с них ведь ничего не получишь.

Кира быстро сообразила, что от неё требовали.

— Я вам все вещи Елизаветы Георгиевны отдам: на днях буду разбираться в шкафах и всё соберу.

Женщина пошамкала губами — уж очень ей хотелось рассказать чужую тайну, тяготившую её столько лет.

— Странно, — видя её сомнения, подзадорила Кира, — а Виолетта Точилина только что мне сказала, будто Елизавета Георгиевна ей свои вещи отдавала, а дочери её золотую цепочку обещала подарить к выпускному балу…