Наследница поневоле (СИ)

Почувствовав, как из ранки, проколотой непонятно чем, выдавливаются капли крови, она прикусила губу… И тут же задохнулась, явственно ощутив на месте прокола его горячий и немного шершавый язык! Боже, он зализывал ей рану!

— Что… что ты делаешь?

Чтобы хоть как-то противостоять охватившему ее острому возбуждению, Аня открыла глаза. Потому что один поцелуй куда-нибудь в шею, и она в очередной раз сдастся. Даже не в очередной. В последний. Раз и навсегда оказавшись у советника под каблуком, просто возьмет и выкинет белый флаг, наплевав на гордость и прочие атрибуты правильного женского характера.

Резким движением Элизар отставил колбу на плетеный журнальный столик подле дивана и набросился на нее… и только тут она увидела, как он изменился, почти обратившись в промежуточную форму — лицо посерело, скулы заострились, оскаленный рот целился кусать ее уже по-настоящему…

И когти! Огромные, загнутые, звериные когти готовы были рвать на ней одежду…

Вот ими-то он и проколол ей ранку, поняла она, хоть мысли уже плавали в вязком, тягучем киселе, пока он рычал и заваливал ее на диван, подминая под себя…

— Стой… подожди… нельзя… — задыхаясь и одновременно млея от желанного натиска, Анна отталкивала его, как могла — уже не из гордости, просто помня, что там, у самого выхода, гуляет вдовствующая герцогиня, которая всего-то и оставила их для того, чтобы сын особым способом взял у своей невесты кровь… И в любую минуту может вернуться…

Боже, стыдно-то как будет!

Спасло ее честь сразу же несколько событий, произошедших одно за другим.

Во-первых, пещера озарилась ярким, хоть и неровным светом — будто сразу же за входом развели огромный костер.

Во-вторых, после страшного грохота и ни менее страшного рычания, улепетывая от огненных столбов, в комнату влетел черный клубок перьев.

Элизар мгновенно очухался, оставил Анину шею в покое и вместе с ней уставился на совершенно неожиданное явление графа Свантона в своей — теперь уже единственной — вороней ипостаси.

В-третьих, сразу же вслед за одним их приспешником, в пещеру влетел и другой — точнее, вбежал, кувыркаясь и подпрыгивая.

Руби! Вихляя и укрываясь от все тех же столбов пламени, демоница в образе огромной кошки была вся в грязи и… — в рваных, кровоточащих ранах!

— Господи, она ранена! — вскрикнула Анна, вскочила и подбежала к тому месту, куда Руби, в последний раз перекувырнувшись, рухнула, уже в человеческой форме, одетая в то самой миленькой платье и шляпку, в которых они ее и оставила. Правда теперь она уже выглядела собой, а не Анной.

Вслед за всем этим кавардаком в пещеру вбежала Адейла.

— Прости, сынок, я не удержала их, они… как шальные… — запыхавшись, она остановилась в дверях, ошарашенно вбирая в себя картину — Анна склонилась над одним из прорвавших оборону врагов, Элизар над другим. Почесала в затылке. — Эээ… Возможно, я погорячилась.

Тяжело дыша, Руби приподнялась и осмотрела всех мутным взглядом.

— Это не вы, миледи… Не вы меня ранили… Сайр… — нашла глазами советника. — На ваш замок напали… демоны… Целая армия. Я еле спаслась, чтобы рассказать вам… Он… — мотнула головой на Свантона, бездыханно раскинувшего по полу крылья. — Он вернулся из столицы… предупредить… но не успел…

— О, Семеро! — выдохнула мать, поднося руку к горлу, будто ей нечем было дышать.

— Есть жертвы? — отрывисто спросил Элизар, играя желваками.

Руби смотрела на него, затравленно, как кролик на удава.

— Есть, сайр…. Много… Почти все.

Глава 27

— Замок цел? Людям есть где укрыться?

Не в состоянии смотреть Элизару в глаза, Руби покачала головой.

— Нет, сайр. Но им и не надо — кто уцелел, все разбежались.

— А ты как спаслась? Почему не погибла вместе со всеми? Почему не защитила? — глаза его были совсем темные — почти черные, с красной искоркой гнева посредине.

Анна впервые видела его таким — будто внутренний огонь испепелил его, сожрал и уничтожил, оставив только глаза — тлеющие, как угольки потухшего костра.

— Я пыталась, сайр, — Руби отвечала таким же потухшим голосом — просто и коротко, разве что в глаза хозяину не смотрела. Словно понимала — прощения ей нет, и к жалости взывать незачем.

А вот у Ани сердце кровью обливалось при виде ее молчаливых страданий. Зачем он так с ней? Ведь понятно же, что пыталась и не смогла. Вероятно, люди не слышали ее, не внимали ее указаниям — они ведь видели перед собой провинциалку, несмышленую девчонку, которая вряд ли что-либо понимала в обороне и безопасности. Но почему она не обернулась собой? Не могла?

— Я даже пыталась говорить с демонами, они ведь братья мои… Но они словно обезумели…

— В демонов иногда вселяются низшие бесы, — подтвердила мать, все это время слушавшая молча. — Но массово это могло произойти только, если проведен определенный ритуал, который инициирует Верховный — он вызывает духов из Бездны и лишает своих подчиненных воли и разума, превращая их в нечто вроде мертваков. Так демоны уже выиграли множество войн. Сомневаюсь, что они вообще помнят, какими берсерками становятся во время битв.