Наследница проклятого острова 2

Потому что я гайрона! Гайрона, которая вынуждена постоянно притворяться, которая скрывается в академии под чужим именем, которая собирается бросить вызов королю Аберрии. И как только это случится, Рахард Двадцатый растопчет каждую мою слабость. Любой из моих близких станет мишенью, но особенно это коснётся ардана. Если я приму косу Сенды, то, возможно, подпишу ему смертный приговор. Ему и всем, кого люблю. Поэтому я никогда не признаюсь королю, где именно училась эти годы, и не отвечу ни на одно из писем моей замечательной Ви.

– Мне не хочется романтических отношений, Лар. Слишком много нервов и времени уходит на учёбу.

– Это ложь. Скажи мне правду! – сердито потребовал он.

Что я могла ему сказать?

– Ты не в моём вкусе, Лар. Прости. Как и Зиталь. Как и Хирут. Как и другие мальчики, которые делали мне предложения.

– Но этот синеволосый хлыщ – он в твоём вкусе, так? Интересно, почему? Что в нём есть такого, чего нет во мне?

– Он гайрон. Мне нравятся гайроны, – тихо ответила я. – Прости, Лар. Мне очень жаль.

Лицо проклятийника перекосилось от обуявших его эмоций.

Да, гайронов в Аллоране не особо любили, и нам с Сендой порой доставались гаденькие шуточки и подколы на эту тему, как и всем остальным беловолосым студентам.

– Это глупо. Любить сущность, а не личность – это глупо, Вета.

Я лишь развела руками.

Сенда покачнулся, перекатившись с носков на пятки и обратно, а потом молча направился в лавку. Вот только я за ним не пошла. Не захотела. Развернулась и отправилась обратно к себе. Встреча с Ярцем вскрыла старую рану, которую я уже давно считала зарубцевавшейся.

Из письма Ярцвега Зортера к Аливетте Цилаф

Аливетта Цилаф!

Для начала позволь мне выразить своё восхищение. Я недооценил тебя. И у меня было три долгих дня, чтобы понять, насколько сильно я ошибался в представлениях о тебе, маленькая хитрая гайрона, достойная дочь своего древнего рода.

Знаешь, первый день в той каскарровой лодке я мечтал тебя убить. О, сколько чудесных и изощрённых способов я придумал! Ты, как Цилаф, оценила бы полёт фантазии. Если бы мне удалось тогда справиться с параличом, я бы вернулся и взял штурмом хоть Нинарскую Академию, хоть твой проклятый Цейлах, чтобы добраться до тебя и задушить. Отомстить за свою слабость и порушенные планы.

На второй день я принялся размышлять о своей жизни. Те вопросы, что ты мне задала… я гнал их как можно дальше от себя, но непроизвольно всё равно раз за разом возвращался к ним. На третью ночь прошёл жуткий ливень. Когда он закончился, я лежал в практически затопленной лодке посреди тёмного ночного моря, и над головой были лишь безмолвные звёзды, такие же неподвижные и бессильные, как я сам. Я решил, что умру. Переохлажусь, утону или попаду под киль корабля. Я попрощался с жизнью. Довольно дерьмовой жизнью, если быть откровенным. Но весёлой, этого не отнять.

Рядом со мной несколько раз загорались почтовые порталы, и я вдруг очень ясно осознал, что когда умру, никто, кроме отца, не станет горевать. За мою смерть поднимет кружки мой экипаж, но никто не проронит даже жалкой слезинки.

И отчего-то стало больно, что я не стою ни одной слезинки, Аливетта.