— И что же случилось с его наводящими ужас приспешниками? — поинтересовался Вангерт. — Куда делись они?
— Ничто в этом мире не вечно, — продолжил волшебник. — В том числе и страх. Да, в течение нескольких лет одно упоминание Тенекрыла и его людей внушало смертельный ужас. Но потом всем… просто надоело вечно бояться. Борьба со злодеями шла успешнее, и к нам все чаще приходили вести о гибели того или иного слуги Тенекрыла. Надо сказать, что трусами они не были — если положение становилось безвыходным, каждый асассин считал своим долгом погибнуть в бою или добровольно свести счеты с жизнью, перед этим нанеся как можно больший урон противнику.
Возможно, борьба с врагом затянулась бы на долгие годы, но люди, приходившие на смену погибшим помощникам Тенекрыла, были лишь бледными подобиями своих предшественников — обычные бандиты и прочий сброд. Теперь они уже не стремились к власти, могуществу или каким-то высшим целям, которыми любят кичиться некоторые темные маги — грозное ночное воинство превратилось в обычную банду разбойников и наемных убийц, готовую за деньги послужить кому угодно. И все чаще негодяи заканчивали свои жизни не в боях, а на виселицах в городах Мизенхейма и других княжеств. Так, примерно к 14520 году угроза окончательно ушла. Мы вздохнули с облегчением. Враги были истреблены, что до самого Тенекрыла, то все быстро уверились в том, что он тоже сгинул, и вскоре о нем окончательно забыли.
Но, как оказалось, это не так — Тенекрыл жив, здоров и до сих пор злодействует. То, что ты описал, и впрямь очень похоже на него, — невесело усмехнулся маг.
— Вы полагаете, это он — глава нового загадочного заговора? — спросил Вангерт.
— Не думаю, что Тенекрыл способен вновь достичь «былой славы», все-таки он уже немолод, да и после разгрома злодей вряд ли бы смог вернуть себе власть и могущество. Зато он вполне мог быть кем-нибудь нанят, ведь даже в одиночку он — очень полезный союзник, особенно для тех, кто замышляет недоброе против нас, — вздохнув, закончил Таламанд. — Да уж, что-то заговорился я… Пойду посты проверю, — добавил он после паузы.
Вангерт простоял в карауле всю первую половину ночи, в полном молчании глядя в безоблачное, усеянное мириадами звезд небо и прислушиваясь к лесным голосам. Костер давно погас, и было необыкновенно тихо. Бескрайнюю темноту над головой вспарывали серебристые шлейфы падающих звезд. «Почему же мы, люди, так часто становимся проводниками зла? Зачем затеваем смуты и междоусобицы, действуя на руку общему врагу, который только и ждет часа, чтобы вернуться? Отчего те, кто должен противостоять тьме, порой переходят на ее сторону?» — думал Вангерт. Посреди ночи прошла смена караула, но после всего услышанного и передуманного Вангерт так и не смог заснуть.
Об этом он сильно пожалел на следующее утро. Таламанд поднял отряд еще до рассвета, а Вангерт чувствовал себя так, будто по нему проехала сотня колесниц. На поляне трещал костерок, и кто-то уже принес к нему какие-то грибы и коренья, найденные поблизости. Было еще прохладно, первые солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густой туман, везде было мокро от росы.
Скорбный дух низко навис над лагерем. Не было слышно ни радостных голосов, ни смеха, ни песенок. Все вокруг ходили мрачные и погруженные в тяжелые мысли. Команды казались отдаваемыми откуда-то из другого мира. Даже с Эстальдом и Маглинусом Вангерт лишь пару раз перебросился короткими фразами.
— А где же сэр Виндар Остренд? — спросил Флиппарус, когда все сели вокруг костра и в тяжелом молчании принялись за скудный завтрак.
— Да он спит еще! — удивился Кромфальд, оглядев лагерь. — И почему же его никто не разбудил? — с этими словами он направился к лежавшему в высокой траве волшебнику.
Он долго тормошил спящего, уговаривал его подниматься. К нему присоединилось еще несколько человек. И все напрасно: Остренд все не просыпался, и вообще не подавал никаких признаков жизни. Рядом возник обеспокоенный Таламанд. Волшебник спешно произнес какое-то заклятие, повторил еще раз, потом замолк, обхватив голову руками.
— Остренд умирает, — выговорил он наконец. — Он еще жив, но…
Тут лежащий на земле маг открыл глаза.
— Я не ощущаю боли, — с трудом произнес он. — Я лишь чувствую, что душа вскоре покинет это бренное тело…
— Это мы еще посмотрим! — воскликнул Таламанд. — Найти мне эту чертову стрелу!
Ее вскоре отыскали. Маг предельно внимательно изучил стрелу, немного поколдовал, после чего в ярости швырнул ее в костер.
— Мерзавцы! — воскликнул он. — И мы снова недооценили Тенекрыла — на этой стреле Яд Сущности. Его действие незаметно, он не оставляет следов и умерщвляет через день-два после применения.
— Но от него должна быть защита! — с надеждой в голосе произнес Эстальд.
— Нет, — мрачно ответил Таламанд. — Ни противоядий, ни подходящих заклятий не существует. Смерть неизбежна.
— Я чувствую, что это последние минуты… — прошептал Остренд. — Прошу… Позаботьтесь о моих…