Наследница проклятого рода. Книга I

Наступило раннее утро. Девушка очень долго, не отрываясь смотрела на светлеющее небо. Даже сквозь узкое зарешеченное окошко было видно, как прекрасен рассвет… Их осталось в ее жизни еще два…

Как вдруг кто-то снаружи загородил окно. Через мгновение между прутьями опустился на веревочке маленький узелок. Флиаманта схватила его и отвязала. Веревочка скользнула назад, после чего снаружи послышались торопливые шаги. Девушка развернула узелок. Там оказалась острая металлическая пилка и записка, в спешке начертанная на клочке пергамента.

«Не теряйте надежду, — гласила она. — Грядет восстание, и скоро город будет свободен. Мы роем подкоп под общую камеру, а вам передаем этот инструмент».

Тут послышался лязг засовов — пленнице несли завтрак — кусок хлеба и воду. Флиаманта еле успела изорвать записку на мелкие кусочки и спрятать мешочек.

На этот раз прямо-таки с удовольствием съела скудный паек.

— Что, решила устроить прощальный пир? — издевательски спросил один из стражников, но девушка не обратила внимания на колкость.

Охрана ушла, воительница достала пилку и принялась за дело. Пилить цепь, которой были скованы собственные руки, было непросто, к тому же через решетку, стоявшую вместо двери, было все видно и слышно, и девушке приходилось то и дело прекращать работу, когда шаги патрулировавших коридор воинов начинали приближаться к ее камере. Один раз Тильнорий, увидев, чем девушка занимается, хотел ей что-то сказать, но она приложила палец к губам.

Прошло несколько часов. Руки слушались плохо, пилка неоднократно падала на пол, один раз звон привлек охрану, но ничего подозрительного стражники, к счастью, не заметили. Флиаманта не забывала сдувать образовывающуюся на полу кучку серебристых опилок. Когда был принесен ужин, измотанная пленница смотрела на своих тюремщиков чуть ли не с благодарностью. Оставшись одна, она снова продолжила работу, хотя пальцы онемели совершенно. В прошлые ночи девушка не могла заснуть, но на этот раз ей пришлось бороться еще и со сном.

Под утро она сильно порезалась. К счастью, охранники, пришедшие с завтраком, не заметили кровь на ее лохмотьях. Так или иначе, ближе к вечеру последнего дня перед казнью одно из звеньев цепи, которой были скованы руки, сдерживалось лишь тончайшей перемычкой, которую можно было легко разорвать.

Но тут девушка поняла: делать этого сейчас нельзя — ведь скоро стража должна принести ужин, а ноги все еще в кандалах, которые она и не начинала пилить. За вторую цепь она принялась с удвоенной силой, но тем не менее, к ужину продвинулась весьма незначительно — высвободить ноги было пока невозможно, что делало положение отчаянным.

Ночь стала одним сплошным кошмаром, в основном из-за того, что время понеслось с какой-то невероятной скоростью — стемнело мгновенно, а луна стала меркнуть, едва успев взойти. Руки были изрезаны, она уже не обращала внимания на капающую с пальцев кровь, продолжая упорно пилить свои оковы. Небо начало сереть, как вдруг камеру заполнил странный, возникший из ниоткуда туман, поглотивший все вокруг. Еще миг — и девушка, сама не понимая этого, заснула.

Ее оковы исчезли, растворились и стены темницы — вокруг осталась одна лишь кромешная тьма. И вдруг перед ней возник человек, а впрочем, человек ли? Девушка видела лишь очертания фигуры, а лицо незнакомца скрывала тень.

— Совсем недавно ты мечтала о смерти, — спокойно произнес он (его голос показался Флиаманте странно знакомым). — А теперь в тебе вновь сильно желание жить. Почему же ты тогда не приняла предложение Мальфаруса или судьи?

— Ты неправ, незнакомец! — ответила воительница. — Эти палачи хотели сделать меня рабыней, а я ей не буду никогда! Жизнь без свободы мне не нужна!

— И за эту самую свободу ты готова пролить сколько угодно крови?

— Но я буду биться не только за себя, но и за свой народ. И, конечно, мстить за тех, кто погиб, «Пока живем — помним», — Флиаманта произнесла слова, начертанные на могиле дяди.

— Ты снова говоришь слово «жить», — сказал незнакомец. — Убей сама, или убьют тебя, не так ли?

— А что еще остается? — ответила Флиаманта, как-то сразу теряя интерес к разговору и просыпаясь.

— Как же получилось, что я заснула? Это похоже на какое-то колдовство. И голос этот я уже где-то слышала… — только и успела подумать воительница, прежде чем заскрипели отодвигаемые засовы.

Пленница поскорее спрятала пилку в углу и, как могла, утерла кровь, покрывшую ладони.

— Голодной ты не умрешь, — с этими словами вошедший стражник бросил девушке корку хлеба. — Только жри побыстрее, а то Наргтэйл, наш главный экзекутор, намерен удостоить твою казнь своим присутствием, только вот ждать он не любит.

— Польщена такой честью, — ответила Флиаманта, тем временем оценивая, хорошо ли подпилена цепь на ногах.