Наследница проклятого рода. Книга I

Первые твари достигли своих жертв и… вошли в них. Призраки буквально влетели в тела сразу множества людей, заставив последних взорваться чудовищными криками — бестелесные твари терзали не плоть, но сами души. Маги вмиг обратили свои чары против нового, куда более ужасного врага, но заклятья легко пролетали сквозь эти туманные создания, нисколько не задевая их, а лишь выбивали из стен и потолка тучи каменной крошки. Попытки как-то помочь вопящим от боли товарищам, которых становилось все больше, ни к чему не приводили, в лучшем случае призрак покидал одно тело и бросался на поиски новой жертвы. Люди в ужасе убегали от неуязвимых противников, некоторые падали в огненный ров, где все живое мгновенно рассыпалось в пепел.

Таламанд был одним из немногих, не поддавшихся панике. Волшебник использовал заклятье, рассеивающее призраков. Он появлялся то на одном то на другом месте боя, посылая в противника подобные солнечному свету лучи, от которых бестелесные враги бесследно испарялись. Другие маги пытались следовать примеру Таламанда, но чародеев, способных полностью развоплотить призрачную тварь здесь было меньше, чем пальцев на руке. За полчаса битвы было уничтожено несколько десятков оживших теней, но казалось, что зал был до потолка заполнен духами людей, замученных здесь Остристринором. К тому же, враги из плоти и крови, стоя под защитой пламени, продолжали испытывать на незваных гостях весь свой арсенал боевых заклятий и метательного оружия. Потери Лоретинга были просто ничтожны, а по другую сторону огненной стены уже стало скользко от крови, на каждом шагу высились груды изуродованных тел.

— Надо уничтожить колдуна, управляющего призраками! — воскликнул Эстальд, закрываясь магическим щитом от целой стаи молочно-белых противников.

— Всем отойти ото рва! — скомандовал Таламанд.

Маг очень рисковал, но другого выхода не было — он направил мощное разрушительное заклятье в потолок. Взрыв потряс все подземелье, по камню побежали трещины, и здоровенные глыбы с оглушительным грохотом посыпались вниз, в нескольких местах завалив ров. В огненной стене появились бреши.

— На прорыв! — приказал Таламанд.

— Почему подкрепление больше не подходит? — спросил Флиппарус. — Нас же было так много!

— Сэр! — ответил ближайший к предводителю рыцарей воин, — Большая часть армии полегла в туннелях под натиском призраков, даже не дойдя сюда!

— У нас все равно нет выбора! Вперед!

И два воинства, наконец, сошлись в ближнем бою. В первых рядах своих братьев по оружию Вангерт сшибся с плотным строем армии Лоретинга. Сражение закипело с необыкновенной яростью. Вангерт прорывался сквозь тучу из стрел и каменных осколков, прикрываясь щитом, выбитым у кого-то из варваров. Он рубил и колол, отбивал вражеские выпады, увертывался от заклятий и пикирующих сверху призраков. Многие противники были закованы в такие прочные латы, что меч отскакивал от них, а ведь сам Вангерт был без доспехов. Метательным топором ему задело правую руку, рубаха мгновенно окрасилась кровью. Спустя несколько мгновений огненный шар пролетел так близко от щита, что последний загорелся как соломенный, и Вангерту пришлось его отбросить.

Эстальду в гуще схватки приходилось непросто. Как правило, маги сражаются в дальнем бою, но сейчас и они были вынуждены ринуться в самую гущу борющихся тел, потому что огонь начал пробиваться сквозь засыпавшие ров камни, грозя разделить войско Таламанда на две части. Вскоре пламя позади вновь встало сплошной стеной, отгородив путь к единственному выходу. Эстальд видел, кто управляет призраками. Это был высокий колдун в черной мантии и рогатой короне, стоявший на возвышении в дальнем углу зала. Движениями своего посоха с набалдашником из черепа он заставлял бестелесное воинство атаковать там, где сопротивление людей Таламанда и Флоритейла было наиболее сильным. Эстальд пытался посылать во врага ледяные и огненные молнии или хотя бы обездвиживающие заклинания, но слишком много других волшебников стояли на пути к их вожаку, и направленные на него атаки все время кто-то останавливал. К тому же Эстальд не мог сосредотачиваться на стоявшем вдалеке чародее, поскольку сам он постоянно рисковал попасть под удар меча, копья или метательного ножа.