Наследница северных угодий (СИ)

— Рада познакомиться, господин ректор, — тяну гласные в словах, чтобы звучало максимально мерзко. И приторную улыбочку на лицо натянула.

Изначально хотела быть вежливой с ним, но он сам напросился. Впрочем, моё откровенное отсутствие вежливости никак не смущает л'Валда. Он улыбается мне также притворно, как и я ему.

— Причина, по которой я здесь, всем и так известна, — чинно говорит он, приближаясь ко мне. Усматривает пятно от испарившейся ледышки на полу, ухмыляется. Даже носком сапога зачем-то его потёр. Обводит комнату взглядом и, поняв, что нет лишних ушей, продолжает. — В это раннее чудесное утро я планировал хорошенько отоспаться, но появление в моих покоях глубокоуважаемой ал'Туган, — почтительно кивает Каан, — нарушило весь распорядок. Она утверждает, что произошло неслыханное — изменение сути магии у одной из студенток. И этой студенткой являешься ты, ал'Сандр, принятие в Академию кого я очень не хотел.

Интересно девки пляшут. Мне это было неизвестно, и теперь хочется знать, почему наследницу одного из древнейших родов не хотели обучать.

— Я написал лично вашим родителям об этом, однако, они уверили, что ты не принесёшь никаких проблем. Теперь же мне предстоит разбираться, что случилось с амулетом Таар, твоей магией и личностью. Ль'Ву, не собираюсь я это дитя есть, что вы так трясётесь над ней? Дайте-ка лучше мне рассмотреть такого талантливого ребёнка.

Рукой л'Валд указывает нагу, куда тот может переместиться, и тому волей-неволей приходится подчиниться. Теперь он располагается по правую руку от меня, удобно умостившись на свернутом в несколько колец хвосте.

— Талантом не назовёшь то, что может и ребёнок сделать, — говорю то, что и просил Даар. Лгу, ведь правды и сама не знаю.

Раад вопросительно вскидывает бровь, что, впрочем, совсем не меняет выражение его лица. Я послушно продолжаю:

— Северяне пользуются льдом, потому что это удобно, но это же не значит, что они не могут изменять его по своему желанию. Наша стихия — вода.

— И почему же до этого никто не демонстрировал в Академии таких навыков? — теперь в разговор вмешивается Каан. — Девочка, ты осознаешь, что твоя ложь может обернуться против тебя?

— Я всего лишь надеюсь на благоразумие присутствующих, открывая им один из секретов своего народа. Вы ведь оставите мои слова в тайне? — и глазами хлопаю наивно, мол, вот какая хорошая, а вы мне даже не верите.

— Как же я должен проверить в таком случае правдивость твоих утверждений? — л'Валд справедливо рассуждает.

Камни на его короне вдруг начинают сиять ярче, что не скрывается от чужих глаз.

— Видите, ректор, она не лжёт! — первым реагирует ль'Ву, немного некультурно тыкая пальцем в сияние бриллиантов. — Всем известно, что амулеты Ки распознают правду, а у вас их целых три.

Теперь л'Валд выглядит действительно озадаченным. Понимаю его. С одной стороны, тот осознаёт, что происходит фарс чистой воды, с другой же не может отрицать действия своих камешков. Как говорится, помощь пришла, откуда не ждали.

— Им уже две тысячи лет, вдруг магический потенциал себя уже исчерпал? — как змея, выворачивает ситуацию ректор. — Ль'Ту, у тебя остался запас Ки?

Старичок, прежде стоявший в стороне и не принимавший никакого участия в том, чтобы вывести меня на чистую воду, даже голову поднимает от пола, где до этого рассматривал свои туфли. На его лице недоумение, мол, «кто я и что здесь делаю?».

— Что? — переспрашивает, смотря на л'Валда.

— Камни Ки где, старик? — всё, минус спокойствие ректора. Он хищно щурится, мне даже на секунду кажется, что появляется клюв, а за его спиной чёрные крылья, но через секунду иллюзия рассеивается. Рукой он манит к себе подчиненного, намекая, что хочет видеть его поближе. — Так что, ль’Ту?

— Господин ректор, сиятельный л’Валд, тут такое дело… — заискивающе начинает пожилой человек, наматывая кончик бороды на палец, тем самым выдавая своё волнение.

— Не мямли, старикашка, говори уже.

— Так нет-с их, камешков, — наконец решается сообщить тот, пунцовея щеками.

— Куда дел, проныра? — Раад уже на самом краю своего терпения, кажется, железного, если до сих пор не тронул лекаря.

— Да тут они, — нарушает напряженную атмосферу Лири, вновь внезапно появляясь в палате, будто материализуясь из телепорта.

Она в руках держит бутылку из прозрачного стекла, наполненную желтоватой жидкостью, на дне которой серебрится необычная пыль, видимо, от размолотых камней.

— Ты что же это, из камней Ки настойку сделал от похмелья? — глаза у л’Валда расширяются, как и у других присутствующих. — Драгоценный артефакт перевёл, чтобы у тебя голова не болела после ночных возлияний?

Теперь я вижу совершенно точно. Сюртук покрывается оперением, за спиной ректора огромного размаха вороного цвета костяные крылья, а лицо, как у ястреба: с маленькими внимательными глазами, высматривающими свою добычу, острым клювом, готовым растерзать любого, и двумя точками ноздрей вместо носа.

Пока я недоумеваю, что происходит, лекарь бросается ему в ноги, с глухим стуком кладя голову на пол. Больше похоже на поклонение древнему идолу, чем на извинения.