Наследница (СИ)

— Присаживайся, — устроившись на диване, Эдуард похлопал рядом с собой. — Прости, что не сдержался, просто не могу видеть этого слизняка… Он абсолютно безмозглый. Прости, но это правда! — отвешивая очередной «комплимент» Гене, извинялся Эдуард, почему-то, перед Сашей. — Ты не представляешь, что он вытворял тут на протяжении двух месяцев! Я не собирался вмешиваться в ваши дела, не имею никакого права, но деточка, я не могу. Поверь, он — совсем не то, что тебе нужно! Всю свою жизнь, он будет считать себя твои спасителем! Всю жизнь будет требовать от тебя и других признания своей исключительности и значимости! Ничтожество! Я знаю, что вы встречаетесь, но Саша, позволь дать совет, ты молода, красива, ты достойна лучшего. У тебя и будет лучшее! Я же видел, как на тебя смотрели вчера! Да они готовы были поубивать друг друга, лишь бы поближе к тебе подойти!

Саша улыбнулась, опуская взгляд на собственные руки. Он, скорей всего лукавил. Сама девушка не видела ни одного, смотрящего так, как сказал Эдуард. Хотя, ведь сама занималась слежкой лишь за одним человеком.

— Я, конечно, тебе не отец, и не могу запрещать общаться с кем бы то ни было, но не верь ему.

— А он, кстати, не запрещал, — упоминание о папе, всегда задевало какую-то струну в душе, становилось бесконечно грустно. — Даже рад был, что не мусолю глаза, вечерами.

— Сашенька…

— Нет, все хорошо, — подняв глаза, Саша искренне улыбнулась Эдуарду. — Это не важно уже. У нас с Геной ничего нет. И не будет. Я многое переосмыслила в последнее время.

— Многое?

— Да, — Эдуард явно хотел услышать, не передумала ли она о том, чтобы уехать. Ответить на этот вопрос Саше пока было сложно. — Я еще не решила. Посмотрим, это от многого зависит…

— Но если ты все же решишься, что ты будешь там делать?

— Рано загадывать, учиться, работать, не знаю… Вы же понимаете, что уезжаю я не столько туда, сколько отсюда.

— Понимаю, Сашенька. И именно это меня волнует.

Саша знала, что последует после этих слов, убеждения в том, что бежать от проблем — последнее дело, что она должна ради самой себя учиться быть стойкой, и еще куча-куча рациональных аргументов, с которыми не поспоришь. Проблема лишь в том, что он понятия не имел о том, что в ее желание сбежать куда больше иррационального.

— Я хотела спросить… Вы ведь знакомы с Аристархом Шутовым?

— Заочно, — Эдуард не совсем понял, к чему такой резкий переход, но пресекать отход от темы не спешил.

— В смысле, заочно?

— Ну, это генеральный директор фирмы-конкурента, раньше, мы особо не пересекались, они не так уж велики, впервые во время этого злосчастного тендера узнали достаточно много о его фирме. Не Самарский, конечно, но потенциал есть. Относительно новая фирма, но мощная. Что уж говорить — они появились недавно, а уже составили нам конкуренцию. Но вживую — нет. Мы с ним не знакомы.

Саша опешила. Соврал. Если Шутов соврал в этом, то что мешало соврать и о матери? Руки вдруг затряслись.

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто, мне вчера представили его… И он, почему-то сказал, что знаком и с вами, и был знаком с родителями…

— Родителями? — Эдуард даже не пытался скрыть удивления. — Нет, ну может, конечно, но я бы запомнил. Да и не стал бы он так артачиться от встреч, хотя… — приложив руку ко рту, Ковальский углубился в собственные мысли. — Нет. Вряд ли я не узнал его, а ведь он был и на похоронах, да и вчера…

— Зачем ему врать?

— Врать? Я не думаю, что он врал. Может, я правда забыл, а может, он что-то перепутал. Черт его знает. А что он еще говорил? — как-то персона Шутова перестала интересовать Эдуарда ровно в тот же момент, как были объявлены результаты тендера. Слишком было много других вещей, достойных внимания, и вот — этот загадочный человек снова появился на горизонте.

— Ничего особенного, много и ни о чем, — Саша улыбнулась, изображая беззаботность, а сама постепенно осознавала, что теперь этот человек волнует ее все больше и больше.

— Странно, действительно странно. Знаешь, наверное, стоит снова попытаться с ним встретиться.

Эдуард встал, направился к столу, порывшись в кипе бумаг, достал толстый блокнот, в котором записывал все свои планы, мысли и любую важную информацию.

Несколько минут они провели в тишине, Ковальский царапал ручкой твердую бумагу, а Саша неуверенно мяла ткань юбки, борясь с собственной трусостью. Она хотела задать еще один вопрос, и ужасно боялась это сделать.

— Эдуард Александрович, я хотела спросить…

— А? — не отрываясь от собственного занятия, Эдуард кивнул, позволяя задать вопрос.

— Вы, ну вы-то знакомы были с моей матерью?

Ручка застыла, оставив слово недописанным, а Сашин неуверенный взгляд встретился с необычайно пристальным взглядом собеседника.

— Конечно.

— И вы… Вы знаете, куда она пропала после развода? — Саша задавала вопросы так осторожно, как только могла. Спрашивать в лоб — было бы заранее проигрышно.

— Она не пропадала, — справившись с собой, Эдуард снова взялся за записи. — Она уехала с любовником в Америку.