Наследница (СИ)

Я с остервенением растирала губы ладонью, смывая его вкус с гудящей кожи. Затем крутанула кран и облила себя холодной водой. Может контраст поможет опомниться. Немного полегчало... Совсем капельку. Сердце продолжалось болезненно сжиматься. Для него это просто поцелуй, а для меня, похоже, нет...

- Ещё про Тёму ему зачем-то ляпнула, блин, - продолжала себя песочить, вытирая кожу махровым полотенцем. - Зачем-зачем? Сама не знаешь что ли. Чтобы ему тоже больно было, как и мне. Чтобы почувствовал какого это - знать, что он только вынырнул из чужих объятий...

А больно ли ему было?..

«Если я отпущу тебя сейчас, то попросту сдохну...» - вспомнились его слова.

Как их понимать?

Голова кругом.

Закуталась в полотенец и вышла из ванной, затаив дыхание. Нет, вопреки моему ожидаю, в комнате его не было. Ну и что ты расстраиваешься? Сама же хотела, чтобы он тебя в покое оставил. Жгучая ревность делает из меня истеричку, нужно остановиться. Он не твоя собственность. Он вообще не твой. У тебя нет права заявлять права и что-то требовать.

Я глубоко вдохнула, выдохнула и подошла к окошку. А машины Давида во дворе снова нет. Уехал. Оставил одну. Губы задрожали от накатившей обиды и, дабы высвободить тот ураган, что сминал все без разбору, я вскинула голову к потолку и громко зарычала.

Давид

Дождь хлестал так, что дворники едва справлялись с потоком. Но я летел без цели и пути. Музыка в салоне громыхала, заглушая все вокруг. Все, кроме мыслей. Ночь стелила мокрый асфальт под шины, позволяя насладиться скоростью.

На репите я все прокручивал и прокручивал эпизод нашей стычки, вычленяя из него главное: ее губы - карамель. Сладкие, нежные, трепетные. Ее близость поджигает меня, как фитиль. Я вспыхиваю за секунду и самозабвенно горю. Ни одна женщина никогда не пробуждала во мне такой шквал эмоций... Ее хочется придушить, отругать и, вместе с тем, зацеловывать эти ядовитые губы до сбившегося дыхания. Эти чувства... они как наркотик. Я вроде бы и остановиться хочу, но не могу. Вывожу и вывожу ее из себя, до дна выпивая каждую капельку яда.

- Ты помешался, Давид. Черт тебя дери, ты долбанный маньяк, - усмехнулся своему заключению.

Ее притяжение даже спустя полгода разлуки не ослабило своего влияния. Но оно отчего-то больше не пугает, а заводит. Подстёгивает, стимулирует. Рядом с этой змеючкой я ощущаю себя живым, настоящим. Это чувство дурманит. Каждый ее выплеск эмоций, как разряд дефибриллятора. Как укол адреналина прямо в сердце.

Меня так долго ломало без неё, что теперь хрен его знает смогу ли завязать. Ни работа, ни другие женщины не смогли вычистить эту потребность в ней. Приворожила меня что ли, одурманила, заколдовала.

Ведьмочка...

Встречается, значит, с этим сопляком. Он мне не соперник. Даже руки об него пачкать не стану. Если он за три дня не приехал к своей возлюбленной, чтобы сразить дракона и высвободить ее из башни, значит херовый из него принц. Пусть только сунется и я за себя не ручаюсь. Расфасую по пакетам.

На губах заиграла улыбка, когда я снова вспомнил ее бешенный взгляд аквамариновых глаз. Приперся весь в помаде. Ничего этим доказывать не собирался, просто забыл о случайной встрече с Юлей. А она как завелась... Ревнует. Уж я-то девичью ревность разгляжу и с завязанными глазами. Сколько женщин было за всю жизнь - не сосчитать. А вот так, чтобы цепляло, ни одной. Они старались удивить меня, запасть в душу, запомниться, а я заискрил на той, что удрала, гордо задрав носик.

Холостяцкая жизнь... свобода...

Ты не трахнул девчонку, которая уже сидела на твоих коленях. О какой свободе ты толкуешь, Давид? Нету у тебя ее. Твои яйца зажаты в тех маленьких ладошках очень крепко.

Я ударил по тормозам и съехал на обочину. Открыл настежь окна, впуская влажную прохладу в салон. Аня ненавидит меня, оно и понятно. Посадил под замок, забрал имущество, сослал семью, хамил. Возможно разрушил отношения с парнем. За последнее мне конечно же не стыдно, а вот за остальное...

Вырубил музыку и заглушил двигатель. Вокруг лес. Тишина, только мерное шуршание дождя. Оно успокаивает, убаюкивает. Я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Память тут же услужливо подкинула образ Ани, а я не стал его прогонять. Пусть хоть в моей голове она будет послушной и покорной.

Давид

На шесть вечера была назначена встреча с Ольховским. Новый ментовской начальник сам отыскал меня и попросил уделить ему немного времени. Что ж, я наперёд знал о чем пойдёт речь. Мы две противоположности, но общая точка соприкосновения у нас все же есть: нам обоим нужен порядок. Никакого открытого сопротивления, стенки на стенку, как в девяностые, и пальбы средь бела дня. Я обеспечиваю мирное течение жизни, а он не лезет в мои дела. По мне так идеальная сделка, где каждый выигрывает.