Наследница (СИ)

Он поднялся из кресла, включил основной свет, я же обнаружила еще и третью дверь. Платонович заметил страх в моих глазах, потому поспешил успокоить:

- Не бойся, девочка. Это не так страшно, как кажется. Мы сделаем тебе татуировку, - затем он вскинул брови, и усы растянулись в довольной улыбке. – Вы же любите татухи, это же круто.

Скоро дверь в потайной кабинет открылась, в глаза сразу ударил яркий свет, а когда попривыкла, рассмотрела кожаное кресло, как в кабинете стоматолога, с прикрепленным с левой стороны столом, на котором стояло множество разных тюбиков и склянок, а над креслом на штанге навис какой-то агрегат.

- Идем, - зычно произнес дядька.

Ну что ж, была – не была!

Я встала и зашагала в кабинет. Платонович тем временем подключил аппарат, тут же раздался писк приборов, спинка кресла начала опускаться и скоро кресло превратилось в кушетку.

- Снимай верх и ложись на живот, - затем он подал мне одноразовую рубашку, чтобы прикрыться.

Когда переоделась, на трясущихся ногах дошла до кушетки и легла.

- Тебе удобно?

- Да, вполне.

- Тогда расслабься, вытяни руки и положи вот сюда,  - он уложил мои руки вдоль тела.

И неожиданно прозвучал громкий щелчок, отчего я вздрогнула, а когда оглянулась,  обнаружила на запястьях стальные браслеты.

- Это чо такое? – вскрикнула я.

- Не переживай, - не останавливаясь, пробасил этот изверг. – Всего-то, чтобы ты не дергалась, а то картинка получится смазанная.

- Вы мне лапшу на уши не вешайте. Какого черта вы собрались со мной делать?

- Так… - посмотрел он на меня, как на непослушного щенка. – Сейчас сделаю тебе успокоительный укол, плюс обезболивающее. Предупреждаю сразу, процедура неприятная и длительная. Потому очень надеюсь, что ты устанешь и заснешь.

Дальше последовали уколы. После первого у меня сразу закружилась голова.

Скоро послышался очередной писк, и я ощутила легкую вибрацию от заработавших приборов. Дядька освободил мою спину, смазал кожу чем-то противно холодным, затем уселся на стул и занялся подготовкой пистолета, прикрепил к агрегату склянку с жидкостью, после раскрыл книжку, что лежала на столике, что-то там поискал, полистал:

- Ага, нашел. Это то, что нам надо. В твоем случае татуировка будет больше, чем обычно, поскольку потребуется больше кодовых рядов.

И он приступил к истязательствам. То, что процедура неприятная – это мягко сказано. Кожу жгло, тело иногда сводило судорогой, но я была словно ватная, потому могла лишь лежать и терпеть. Черт бы их всех побрал! Длилась экзекуция невообразимо долго, последним аккордом стали слова мучителя о том, что чернила слишком быстро впитываются в кожу, для чего понадобится второй слой. На этом я просто устала терпеть и связь с реальностью прервалась.

Глава 28

 Очнулась в кровати, лежала по-прежнему на животе. Я хотела встать, но стоило пошевелиться, как резкая боль пронзила спину, тогда легла на место и принялась рассматривать комнату. Та  была рассчитана на двоих, но вторая кровать пустовала, напротив вдоль стены стояли письменные столы, по обе стороны от которых вытянулись книжные стеллажи до самого потолка. Ближе к двери взгромоздился массивный шкаф, переходящий в тумбу. А еще окно, оно было огромным, благодаря чему здесь было светло и довольно уютно. Прямо-таки ощутила себя в Англии -  сдержанность везде и во всем.

Через час, а может два ко мне зашли. Женщина средних лет в такой же рубашке, в какой был вчерашний дед. Она внесла небольшой поднос, на котором педантично расположились пузырьки, мази и бинты.

- Как себя чувствуешь? – зазвучал ласковый голос.

- Хреново.

- Так и должно быть, - подмигнула она. – Тебе вчера досталось, да и профессор уморился, всю ночь работал над этим, - и она аккуратно сняла бинты со спины, - шедевром.

- Что же там такого особенного? По ощущениям ваш профессор не тату мне сделал, а шкуру содрал.

- О-о-о-о, это воистину его лучшая работа. Когда отек и краснота спадут, сможешь оценить. А сейчас нужно обработать, чего доброго инфекция попадет.

Она смочила вату чем-то и начала осторожно водить по спине. Сначала было больно, но потом стало лучше, холод снял жжение и зуд. После мне наложили чистые бинты и оставили отдыхать дальше.

В течение дня то и дело кто-то заходил, то приносили еду, то помогали подняться, чтобы сходить в туалет. В таком темпе прошла неделя. И все о чем я думала эти дни – предательство ангела и демона. Они сорвали меня с насиженного места, пообещали лучшую жизнь, рассказали о том, кто я, о том, что на меня будут охотиться, но они смогут защитить, а в итоге бросили. И теперь я здесь – в месте, которое даже хуже детдома в Жупровице, так как здесь для меня непознанная территория, неизвестные люди, точнее не люди – существа потустороннего мира. Еще никогда не ощущала в себе столько гнева, здесь он рос, будто на дрожжах, увеличивался в своей силе с каждым прожитым днем.

На восьмые сутки под вечер ко мне снова зашла медсестра:

- Пора снимать бинты.

Она все убрала, последний раз обработала спину, после чего разрешила посмотреть. Такое чувство, словно ей самой было жутко интересно, как я отреагирую.