Наследница (СИ)

- Не стой! – крикнула ей уже я. – Дверь открывай!

И приняла третьего на себя, воин изловчился и нанес мне удар мечом по спине, но я ощутила лишь тупую боль, лезвие клинка не причинило большего вреда, что ввело в ступор ангела. За это секундное промедление он поплатился головой, которую я снесла с большим удовольствием.

Иллария сбила замок и оттолкнула массивную дверь в сторону. Мы все трое вошли внутрь. И первое, что бросилось в глаза – это несколько бездыханных тел, небрежно брошенных недалеко от входа. Я подошла к ним, тут же ком образовался в горле. Молодая женщина лежала в обнимку с ребенком, а рядом с ними еще трое совсем молодых мальчишек. Ангел чуть слышно подошла ко мне, она смотрела круглыми непонимающими глазами на мертвых, а скоро по ее щекам покатились слезы.

К этому времени из укрытий вышли выжившие пленники, среди них были и дети, и взрослые, и даже несколько семей. Всех их трясло от холода, они жались друг к другу.

Я и не заметила, как вокруг нас собрались все. Демоны перебили ангелов, битва закончилась.

 Небирос подошел ко мне, без слов взял за руку, к Илларии подошел Гадриэль, он обнял ее за плечи.  Одеон так и вовсе присел около тел, он достал из внутреннего кармана  жилета замшевый ремешок с навязанными на нем когтями птиц и деревянными бусинами  и, закрыв глаза, начал тихо-тихо что-то говорить, но никто не слышал его.

 В ангар летел снег, укрывая белой пылью все вокруг.  А мы стояли и смотрели на невинных, чьи жизни были прерваны вопреки всем законам этой Вселенной. Чем провинились они? Они отреклись от сатаны и выбрали иной путь, они хотели всего-то, жить и растить своих детей вне войны на земле.

- Ну, все… - чуть слышно сказал Небирос. – Идем… Пора возвращаться.

Но я не могла, не хотела…

- Ты им не сможешь помочь, слишком поздно.

- Их надо похоронить.

Только стоило мне подойти ближе к телам, как кожа снова засияла. Не желая того, я явила свою суть и спустя мгновение энергия света, что вышла за пределы тела, подобно тягучей жидкости стекла по ногам на пол, затем перебросилась на умерших. Скоро свет окутал их и вспыхнул белым пламенем. Тела не горели в обычном понимании этого слова, они словно таяли, обращаясь в мерцающую пыль, которая тут же смешивалась со снегом.

-  He free koutou wairua, ka waiho tonu koutou mamae reira (ваши души свободны, ваша боль навсегда останется здесь) – негромко произнес Одеон на непонятном для нас языке. Когда тела сгорели или растаяли, я посмотрела на Небироса: - Теперь можем идти. На что он кивнул, затем отдал приказ солдатам обступить освобожденных. Демоны окружили всех, затем каждый из них взял рядом стоящего за руку и когда цепь замкнулась, мы все вместе совершили переход. Сегодня никто не ликовал, не праздновал победу, сегодня в душе каждого поселилась скорбь. Авалон распорядилась доставить спасенных в клинику, а уже потом  развести по домам. Впрочем, все, как и в прошлые разы. Она сразу все поняла по нашим лицам, потому не стала вдаваться в подробности. Иллария впала в глубочайший шок, ее даже сопроводили в медблок, где Тепрос поставил ангелу, как бы несуразно ни прозвучало, успокоительный укол, после чего они с Гадриэлем покинули лагерь. А мы с Небиросом отправились домой. На землю опустились сумерки, снег серебрился за окнами в лунном свете.  Я после душа сидела за столом в кухне и слушала шум закипающего чайника. Спустя пару минут он вскипел и раздался мягкий щелчок. - Ты как? – Небирос поставил передо мной чашку крепкого чая с ломтиком лимона. -  Переживу… - Увы, но жертвы неизбежны, - начал, было, он. Но я, молча, поднялась, села на край стола напротив него, затем просунула палец в петлю для ремня на его поясе и подтянула к себе. Небирос тогда так же без слов подошел, снял с меня футболку, аккуратно стянул шорты. Его губы коснулись груди, а руки – спины. Спустя какое-то время мы оказались на диване. Этой ночью я пропала, полностью отдалась ему, и телом, и душой. А он, как показалось, отдался мне. Но сегодня не было сумасшедших страстей, сегодня между нами было что-то очень тонкое и хрупкое, что-то новое. В конце я ощутила вспышку, после которой тело и разум погрузились в нечто теплое, нежное, уютное, отчего даже слезы подкатили, а Небирос заметил, потому обнял и не отпускал всю оставшуюся ночь.

Послание пятьдесят третье