Наследница (СИ)

Послание пятьдесят четвертое

В тот день, когда Роксана ушла с Абигором, Одеон с умирающей Илларией отправился в Новую Зеландию. Демон с ангелом на руках вошел в ворота небольшой деревушки, окруженной лесами, и сразу устремился к невысокому деревянному дому, что расположился в самом центре. Уже на пороге их встретил глубоко пожилой худощавый мужчина в свободных льняных брюках и расстегнутой рубашке, его смуглое тело го головы до пят покрывали  татуировки, седые волосы были гладко зачесаны и собраны в пучок на затылке, в ушах красовались серьги, сделанные из костей и украшенные перьями. Внешне старец казался совсем уже слабым, но взгляд миндалевидных глаз был полон воли и тяги к жизни. - Приветствую тебя, Одеон! – он спустился со ступенек и положил морщинистую руку на плечо демону. - Марбас, - склонил голову Одеон. - Вижу, не просто так пришел, - он посмотрел на деву, но тут же нахмурился, сделал шаг назад. – Ты никак берега попутал, братец. Что такого случилось на земле, раз ты принес ко мне ангела? - Времени нет, Марбас. Прошу, помоги ей. - Ох, брат… Угодил ты в самое жерло Руапеху

[13]

. Ладно, проходи в фаре

[14]

. И все трое скрылись за резной дверью. - Клади ее сюда, - указал Марбас на длинный деревянный стол, по обе стороны от которого тянулись такие же длинные скамьи. Одеон выполнил указание, он осторожно положил Илларию, придержал руки, чтобы те не свисали. Она лежала с закрытыми глазами, грудь еле-еле вздымалась, изо рта продолжала бежать кровь тоненькой струйкой, спускаясь от правого уголка губ к щеке, а дальше к шее. Меч воина Преисподней так и торчал из груди ангела.   - Не самое лучшее время ты выбрал, - пробурчал старик и полез в старый потертый сундук, что стоял у стены. – Мои силы на исходе, через три дня состоится церемония e hōloa

[15]

. В этот момент в дом вошла пожилая женщина, несмотря на возраст и морщины, она сохранила свою природную привлекательность,  как и фигуру. Седые волосы были заплетены в толстую косу, подбородок украшала традиционная татуировка, глаза смотрели с настороженностью, но приветливо. - Познакомься, - добродушно улыбнулся Марбас, - жена моя Вхету. - И давно ты променял столь драгоценную свободу на узы брака? – растерянно усмехнулся Одеон. - Я встретил ее сразу после церемонии, мое сердце впервые за несколько тысяч лет забилось как ненормальное. Когда-нибудь и ты поймешь, каково это, а может, уже понял, - и он покосился на ангела. – Вхету человек. Через три дня мы оба переродимся. - А ты сильно изменился, Марбас. Пока они говорили, старик раскладывал на большом подносе склянки, после достал железный чемоданчик, несколько чистых бинтов. - Ты-то сам как? – старик мельком глянул на забинтованный живот Одеона. – Рана совсем свежая. - Со мной все в порядке. Заживет. И Марбас жестом подозвал свою жену, после сказал на родном ей языке: - Подготовь ее.   Вхету покорно кивнула и начала ножом разрезать одежду Илларии, когда пальто и свитер остались лежать около стола, женщина накрыла обнаженную грудь ангела льняной простыней. Марбас к тому времени достал из железного чемоданчика резцы самых разных форм и размеров, разложил их в порядке возрастания. Одеон же стоял в метре от стола и нервно перебирал пальцами кожаный ремешок. Он боялся только одного, что старик промедлит, все же этот древний ваах никогда не питал нежных чувств к ангелам и жестоко расправлялся с ними при каждой встрече. - Ну что, - ухмыльнулся Марбас. – Начнем… А ты, - посмотрел на Одеона, - не стой, садись. - Я прошу тебя, - сказал низким голосом демон, - умоляю, спаси ее. На что ваах махнул рукой. Вхету, молча, встала в изголовье, прижала Илларию за плечи к столу, а Марбас резким движением вытащил меч из груди, тут же хлынула кровь, женщина тогда накрыла рану сложенным в несколько слоев полотенцем. В это время Марбас взял в одну руку резец, во вторую – колотушку, и, склонившись над Илларией, принялся набивать узор вокруг раны. Лезвие легко входило в нежную кожу, оставляя после себя небольшие продолговатые разрезы. Когда настала очередь особой краски, приготовленной из угля агатиса

[16]