Наследница силы принцессы Сотилии

Ну и писклявый же он. Я прямо прозрела.

– Не тявкай. – в который раз повторила я.

– Каролин, чем это смыть!? – спросила на гране плача Стэйси.

– Ничем. – беззаботно ответила я и положила голову обратно на подушку. – Краска очень стойкая. Это тебе не та дешевая, которой ты красишься. Только волосы себе портишь. И вообще, зачем тебе краситься в рыжий цвет? У тебя и свой темно-русый нормальный был.

Не знаю почему, но Стэйси посмотрела на мальчиков таким убийственным взглядом, особенно на Майкла, который тут же вышел. За ним следом вышел и его друг. А теперь буренка перевела взгляд на меня:

– Что у тебя с ним?

– Ничего. – грубо произнесла я.

– "Ничего" говоришь?… Потаскуха мелкая. – прошипела она.

А Мишель только кивает и поддакивает на все ее слова. Но больше всего меня обидело слово "мелкая". И я не виновата, что у меня рост всего метр шестьдесят пять, это все гены! Мне вообще так обидно становится, когда меня мелкой называют. Но я решила зациклить внимание на другом слове:

– Потаскуха, говоришь… – я поднялась с кровати. – А я знаю, что ты подкладываешь себе носки в…

Не успела я договорить, как она перебила:

– Отвали от моего парня!

А сейчас случилось неожиданное, и вообще, не в какие ворота не лезущее! Стэйси дала мне пощечину! Я стояла в ступоре. Впервые за всю мою жизнь, меня так унизили. Впервые, мне дали пощечину.

– Ты… безмозглая. Ты хоть понимаешь, кого только что ударила? – я намотала ее волосы себе на руку. – Хочешь последовать примеру Майкла и Джордона? Тоже хочется без волос походить? М? – и резко дернула рукой в сторону.

Стэйси вскрикнула. Потом схватила мое запястье и сжала его.

– Еще раз тебя увижу рядом с ним – убью. – она перешла на шипение, на свой родной язык. – И волосы отпусти.

– Ты? – я хихикнула. Пошутила одна. – Меня? Мне просто смешно. А вообще-то… – я резко освободила руку от ее хватки, и снова дернула за волосы. – Следи за словами, – будничным тоном продолжаю говорить. – А то, знаешь ли, с одной стороны каждый может меня обидеть, ну а с другой, каждый может стать жертвой несчастного случая.

– Девочки перестаньте! – нервно воскликнула Мишель, и попыталась подойти.

Я угрожающе посмотрела на нее.

– Отошла. Не вмешивайся, пожалуйста.

Мишель попятилась назад. Я умилительно перевела взгляд на Стэйси. – Извиниться не хочешь?

– Не дождешься.

– Ага… Хорошо… – я наклонила руку, запутанную в ее волосах ближе к полу. Ей пришлось сесть на колени. – Видимо я не достаточно ясно выразилась. Я спрошу последний раз. Извиниться не хочешь?

– Стэйси, да извинись уже! Просто извинись, и уйдем! – умоляюще произнесла Мишель.

– Вот. Твоя подруга дело говорит.

– Да как ты смеешь так себя вести!? Да ты знаешь, сколько у меня поклонников, которые тебя на британский флаг порвут!? – полукриком сказала коровушка.

– Да-а? Ты так думаешь? – я снова дернула за волосы. – А я вот в этом не уверена… Ты знаешь, что мне плевать на твоих рабов? Я не лезу, если не лезут ко мне, тебе ли не знать. Ну, а если уж задето мое собственное достоинство, то обидчику так просто не отвертеться. Все прекрасно знают, что я не прощаю оскорблений в свой адрес. И даже если ты сейчас извинишься, это еще не значит, что я оставлю без внимания твой поступок. Это просто смягчит последствия моей мести.

– Ладно! Извини! – крикнула недовольно хамка на коленях.

Я резко отпустила ее, брезгливо откинув со своих пальцев пару волосинок, вырванных ненароком с ее головы. Она поднялась, поправляя волосы. – Довольна!? Сдохни!

А после резко развернулась и выбежала с истерическими воплями вон, а за ней меня покинула и Мишель. Да сдался мне ее Майкл!

Злая, голодная и не выспавшаяся я, попинала одеяло, избила подушку и, взяв полотенце, зубную пасту, зубную щетку и резиновые тапочки, пошла в ванную. Под холодной водой я почистила зубы, стараясь не прикасаться к стенам, крану и всему остальному. Я даже душ принимаю только в резиновых тапочках, которые мне тетя Амэли купила. Тут полы, такое впечатление, что не моют. На налете поскользнуться можно! У-у-ху-у… каток прям! Смертельный.

Дальше я зашла в кабинку, зацепила проволокой за торчащий из стены крючок, что б дверца не открылась, и включила теплую воду. О-о! Да мне сегодня везет! Обычно тут вода еле-еле тепловатая. Вымывшись, вытерлась полотенцем, стараясь не смотреть на жуткие потеки на стенах и ржавчину, и нацепив халат, пошла к себе. И тут я живу семь лет! Да тут же полная антисанитария! Неужели сюда никогда не приходила никакая комиссия, ну или кто там должен приходить обычно. И представляю, сколько лет тут нет ремонта. Вообще семь лет назад это был образцовый детдом, поэтому Амэли меня сюда и отдала, но сейчас… это же кошмар какой-то. А переводить в другой нет смысла. Все равно через пару месяцев я свалю отсюда.