Наследница сокровищ Третьего рейха

– Не теряйте надежду. Я верил, что мой сын не погиб, и вот вы мне об этом сказали. Может и ваш друг жив и вы, когда-нибудь, встретитесь с ним.

– Если бы это было так. Пойдёмте дядя Карл, нас, наверное, уже заждались…

На следующее утро, как и обещал, капитан Соколов сходил в госпиталь. Но ему там сказали, что доктор Ганс с начальником медицинской службы армии генерал лейтенантом Романовым уехали в штаб Армии. Вернувшись обратно, Соколов позвал к себе доктора.

– Госпиталь еще здесь, радуйтесь отец, возможно, вы скоро встретитесь с сыном. Он с начальником госпиталя поехал в штаб Армии, приедут завтра вечером. А послезавтра я схожу за ним.

– Дай бог, этому случится,– обнимая Соколова, сказал доктор…

ГЛАВА 18. Отчаяние от безысходности

В то же самое время, когда капитан Соколов рассказывал доктору и Луизе об их брате, Герхард прогуливался по родному городку. Когда он с генералом Романовым поехал в штаб Армии, проезжая мимо костёла, он воскликнул,

– Мне кажется, я знаю этот костёл.

Генерал тут же приказал водителю остановить машину. Выйдя из нее, он предложил Герхарду сходить туда. Вернувшись, Герхард, прислонившись руками на крышу машины, опустил на них голову.

– Что, сынок, не узнал?

– К сожалению, нет, товарищ генерал. Все вокруг знакомо, мне кажется, я здесь бывал, но не могу вспомнить.

– Заешь что, Ганс, в штаб я съезжу сам, а ты с бойцом пройдись по городу, может, вспомнишь. – Затем обратившись к сержанту, – Сопроводи военврача, головой отвечаешь за него.

– Слушаюсь, товарищ генерал лейтенант, – ответил ему сержант.

Когда генерал отъехал, Герхард пошел в противоположном направлении. Идя по улицам Зальцбурга, какое-то необъяснимое чувство овладело им. Вокруг все то, к чему он обращал внимание, ему казалось близким и знакомым. Внутренний голос все повторял, – взгляни туда, взгляни сюда, видишь то или это. Переосмысление всего этого было ему труднее и труднее. Голова раскалывалась и сильно закружилась, в ушах стало звенеть. В этот момент в голове раздался ужасный грохот и он, схватившись за нее обеими руками, с криком сел на корточки. Сопровождавший сержант, тут же схватив его за подмышки,

– Товарищ военврач, что с вами, вам плохо? – волнуясь, спросил,

– Нет, нет, со мной все в порядке. Просто голова закружилась, наверное, это последствие контузии. Давайте вернемся обратно в госпиталь, – предложив сержанту, Герхард направился в сторону госпиталя. Не знал тогда Герхард того, что в нескольких шагах от них находится его дом, где его ждут отец с сестренкой.

Генерал Романов вернулся вечером того же дня. Собрав личный состав госпиталя, рассказал им о поставленной перед ними задаче. Приказав заместителям готовить личный состав к маршу, позвал к себе Герхарда.

– Завтра утром, пока будет идти погрузка, мы с тобой поедем в одно место. Я когда ехал в штаб, увидев его, изумился, оно так похоже на мои родные края. Думаю, то место и тебе тоже понравится.

Утром начальник госпиталя генерал лейтенант Романов, проверив, как идет погрузка, и убедившись в том, что все идет по плану, подозвал к себе заместителя,

– Мы с доктором Гансом отъедем ненадолго, к нашему приезду личный состав должен быть готов.

– Слушаюсь, товарищ генерал лейтенант, – ответил ему зам.

Сев в машину, генерал и Герхард уехали куда-то. Проехав за городом не более десяти минут, машина съехала с дороги и остановилась. Выйдя из нее, генерал позвал за собой Герхарда и направился к небольшому утесу. Остановившись у самого края, показывая на красоты местных гор, – сказал,

– Там, откуда я родом, есть удивительно похожие на эти места горы. Такие же деревья, сосны, ели, дубы и березы. А реку и этот утес, словно перенесли оттуда сюда. Ты согласен со мной, Ганс, потрясающие места, не правда ли?

– Безусловно, товарищ генерал. Нет искуснее художника, чем природа матушка.

– Кстати, я забыл спросить, ты в городе вспомнил что-нибудь?

– Увы, нет, хотя мне все вокруг было знакомо. И эти горы я знаю, по-моему, я там когда-то бродил, но когда не знаю.

– Война скоро закончится. Побьем этих проклятых самураев, и я брошу все к чертовой матери и уеду к себе на Урал, к родным берегам. Возьму удочку, ружье, и месяцами буду рыбачить и охотиться в свое удовольствие. Может быть, и ты махнёшь со мной, а Ганс? Тебе там понравится, успокоишься, а возможно и память к тебе вернется, что скажешь.

– Возможно, Вы правы, – сказал Герхард. – Вы знаете, когда я бродил по улицам Зальцбурга, у меня было такое чувство, будто я здесь жил, вырос здесь. Все кругом было родное и знакомое. Товарищ генерал, как Вы думаете, ведь может же быть, что это так?

– Вполне. Ты немец, и судя по твоему акценту, можно уверенно говорить, что ты местный, потому что говоришь на местном диалекте. Вот видишь, а я что говорю тебе. Поживешь у меня годик, память твою вернем, и глядишь, вернешься сюда в полном здравии. Решено, никакие отговорки не принимаются, после войны на Урал, точка.

– Решено, – с улыбкой ответил ему Герхард.

В это время подъехал его адъютант, и четко произнес,