Наследница старой башни

Поскольку господин Крю ночевал в ее комнате, то Брая и Тора я разрешала приводить с первого этажа ненадолго. Они обязательно укладывались втроем возле горящего камина и даже подросший котенок вел себя прилично, пока я говорила. Изредка потягивался и зевал, иногда легко покусывал дремлющих собак. Но в целом это были весьма идиллические вечера.

Вся эта тишина рухнула однажды около полудня, когда в комнату вбежала всполошенная Леста и объявила:

-- Госпожа Любава! Эдакая страсть! Солдатни-то сколько набежало! Сказывают, сам герцог приехал!

_________________________________
*Замша для ногтей – наши пра-пра-прабабушки вместо полирующих ногтевую пластину пилок действительно использовали кусочки замши. В те времена считалось, что руки высокородных женщин не должны выдавать никаких следов работы. Максимум, что дозволялось: шитье, вышивка и вязание, но даже это должно было выглядеть как хобби, а не как работа. Руки швей почти всегда были истыканы иголками, у них имелись профессиональные мозоли. Дворянка, даже бедная, не могла позволить себе ничего подобного.

____________________________

Глава 34

Первая мысль от такой новости у меня была: «Сестрица добралась до начальства со своими жалобами и клеветой, пожалуй, еще и меня в чем-нибудь обвинила…». Впрочем, отказать герцогу от дома я точно не могла.

Немного подумав, я велела Лесте успокоиться и пригласить важную персону ко мне в кабинет. Можно, конечно, было принять его в комнате, где мы с Элли ели: там было достаточно чисто и уютно. Но я решила так: это не светский визит, вряд ли герцог заехал просто поболтать. Нам, похоже, предстоит деловой разговор, так что лучше кабинет.

Леста отправилась вниз приглашать герцога, а я на полминуты заглянула в спальню, взяла зеркало и осмотрела себя. Какое счастье, что и укладка с утра сделана, и платье на мне пристойное! Выгляжу я так, как полагается небогатой вдовствующей высокородной – со служанкой не спутаешь. Вернулась в кабинет и встала рядом со столом дожидаться гостя.

Боюсь, что в первые минуты нашего знакомства герцог принял меня за дурочку. Время было около двенадцати и в окно башни довольно ярко светило солнце. Из темного коридора гость шагнул на свет, но попал в его лучи не целиком.

Первым делом я отметила и роскошный синий бархат камзола, и кипенно-белую блузу с тончайшим жабо, и искусную вышивку золотом на обшлагах и поясе, и совершенно поразительную обувь. Сапоги из тончайшей черной замши, которая была настолько хороша, что я сперва приняла их за бархатные. И только потом, когда мужчина в дверях сделал еще шаг, я, разглядев всю эту красоту, подняла глаза на его лицо… это был тот самый мужик с рынка, который разбил куклу. Сейчас в ярком свете падающих на него солнечных лучей, я с удивлением обнаружила, что он просто дьявольски красив!

Идеально правильные, как будто выточены гениальным скульптором черты лица: матовая, слегка загорелая кожа без единого пятнышка или изъяна. Даже легкая, но четкая морщинка между бровей казалась совершенной. Прямой ровный нос, яркие каре-зеленые глаза, опушенные очень густыми, но не слишком длинными ресницами. Это делало взгляд подчеркнуто мужским, не было в его внешности никакой конфетной слащавости. Но, пожалуй, самой красивой чертой были губы: природа-матушка ухитрилась сделать их по идеально точным лекалам. Не слишком пухлые, но и не тонкие, очень четко вырезанные и какие-то подчеркнуто мужские: в них не было слабости, кокетства или лукавства женских ротков. Они были лаконичны и совершенны.

Темные тяжелые волосы длиной ниже плеч небрежно собраны в низкий хвост. По матовой смугловатой щеке падает выбившаяся прядь, слегка золотясь на солнце.

Пожалуй, его внешность стала для меня некоторым шоком. Я не рассматривала его раньше так тщательно и с таким освещением, да и злилась оба раза на неуклюжего недотепу. Пару раз я открывала рот, чтобы что-то сказать и закрывала снова, не находя слов. Скорее всег,о я выглядела весьма глупо, не догадавшись даже поклониться ему.

Каким-то чудом я заметила, как слегка дрогнули мускулы с правой стороны губ. Похоже, моя реакция на его внешность герцога позабавила. Надо отдать ему должное, улыбку он сдержал.

Прождав еще полминуты, пока я хлопала глазами и пыталась сообразить, что нужно сказать, он, наконец, поклонился первым и заявил:

-- Баронесса Розер, я хотел бы поговорить с вами…

От этих простых слов состояние отупения схлынуло. Я, даже не стесняясь, тряхнула головой и, наконец-то, поклонилась ему со словами: «Рада приветствовать вас в своем доме, ваша светлость».

Герцог все еще стоял в дверях, а я, как ожившая кукла, довольно деревянные жестом показала на простой табурет и пригласила:

-- Присаживайтесь, пожалуйста.

-- Благодарю, баронесса, – вот тут он не удержался от улыбки, глядя на простецкую ободранную сидушку.