Наследница старца Зосимы

Раньше всё вокруг Зоси было таким же: и люди такие же, и их молитвы… Но это, почему-то, не удивляло её тогда.

А сейчас – так ярко открывшийся мир Света и жизни с Богом – словно разделил жизнь на две разных реальности. Причём реальность обыденная, в которой происходили все «земные» события, – очень сильно контрастировала с тем миром, где был Живой Бог!

Зося пыталась хоть немного «приоткрывать двери» между этими мирами, впустить в жизнь людей хоть немножко того Света и Радости, которые – вот тут, рядом всегда есть! Но люди обычно их не ощущают…

Пётр Яковлевич с удивлением наблюдал, как быстро менялось отношение к Зосе в клинике. За одну неделю из «девушки профессорского сынка» она стала незаменимым помощником и другом большинства пациентов и персонала больницы.

… Однажды он услышал, как она разговаривала с умирающим.

Зося говорила о смерти и о Боге так спокойно и радостно, словно разгоняла тучи страха и открывала возможность принятия сей неизбежности в глубоком покое. В том больном человеке произошли разительные перемены! Он ушёл из жизни без судорожного отчаянного страха, который сотрясал его весь последний месяц.

Пётр Яковлевич понимал, что Зося уже так делала в её прежней провинциальной больнице. Они беседовали об этом в прошедшие дни не раз. Но теперь он увидел такое собственными глазами.

И почти все больные в клинике теперь ждали, когда же Зося придёт убирать в их палату, покормит лежачих, поговорит со всеми…

* * *

Спустя две недели их с Виктором практики в клинике случилось одно важное для всех событие.

Виктор рано утром принёс на руках в больницу ребёнка – девочку. Ей было лет шесть или семь на вид. У неё был сильный жар. Одежда на ребёнке была грязная, нищенская, и из-за этого возникли серьёзные проблемы.

Пётр Яковлевич подошёл, будучи вызван санитаром. А Виктор почти кричал:

– Отец, вот оно – то, о чём я с тобой спорю! Где всё наше милосердие и помощь людям?!

Меня прогнали из приёмного покоя! Девочка может умереть прямо сейчас! А мне сказали, чтобы я ехал в Мариинскую больницу, где есть отделение для бедных, или в амбулаторию Александровских бараков. И – что в нашей клинике нет места для «грязных нищих», и что нам не нужны «зараза и карантин»! Отец, я её осмотрел и думаю, что это воспаление лёгких. Я готов сам оплатить её лечение!

– Не кипятись! Сейчас распоряжусь!

У ребёнка есть родители?

– Есть: мать, вдова, у неё ещё грудной ребёнок, она со мной не поехала…

– Иди в санитарный бокс. Сейчас пришлю твою Зосю, чтобы она всё сделала по гигиенической обработке и приду посмотреть девочку.

– Спасибо, папа!

– Ты тоже изволь принять меры, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу!

… Потом Виктор рассказывал Зосе об этой девочке:

– Меня один из моих друзей попросил помочь ребёнку, зная, что я на врача учусь.

Девочку Надей зовут.

Я забрал её из ночлежки для бездомных.

Ты бы видела, что там творится! Это просто ужас! Те, кто говорят, что людей после смерти ждёт ад, – не видели ад в реальности! А он – прямо тут, рядом с нами!

Представляешь? – у её матери ещё и грудной младенец!… Самое страшное, что там всё это – болезни, грязь, преступления, смерти – норма, обыденность. Большинство уже не помнят другой жизни: она для них – в слишком далёком прошлом!

А мать этой девочки, похоже, там недавно оказалась. Видимо, волей какого-то трагического случая… Она полностью сломлена этим адом, и за жизнь своих детей уже перестала бороться…

… Зося слушала, не перебивая, потом сказала:

– Я останусь на ночь дежурить около девочки, если Пётр Яковлевич позволит. Состояние её – очень тяжёлое.

* * *

Зося оставалась ночевать в больнице и дежурила у Надиной постели. Она почти не спала. Иногда её сменял Виктор. Судьба этой девочки всколыхнула в нём нечто… глубинное, словно это была его маленькая сестрёнка или дочь.

Наконец, девочке стало немного лучше.

Виктор сказал Зосе:

– Тебе сегодня надо пойти домой и как следует отдохнуть. Я провожу, а то ты уже на ногах не стоишь… Взять извозчика?

– Нет, давай пешком пройдёмся, внебольничным воздухом подышим…

… Сумерки. Теплый летний вечер.

Они шли и продолжали разговаривать. Виктор никак не мог сдержать себя:

– Ну вот – почему твой Бог позволяет умирать детям? За что так – ребёнку? За какие грехи? Разве это справедливо?

– Всё не просто по неким религиозным шаблонам происходит, Витя… Я сама про это не многое знаю, я скорее это ощущаю… Есть Справедливость и Любовь бо́льшие, чем то, что мы видим в этом мире! За всем происходящим здесь – там есть Бог, Его Любовь и Мудрость!

Я иногда ощущала тот мир Бога. Он – существует! Он – реальнее, чем всё, что мы здесь видим! Когда там побудешь, прикоснёшься к той Любви, то здесь всё кажется – как серый сон… Потом, когда возвращаешься в этот «сон», то снова к нему как бы привыкаешь. Моешь полы, меняешь бельё больным, говоришь с людьми… Но когда уже знаешь, что Бог есть Реальность, – то жить не страшно!

Хотя, трудно – конечно, бывает…