Наследница тамплиеров

Профессор ван Эйленбюрх также был поселен в «Авалоне». Кречет кормил его донесениями о деятельности Лео — когда вышла из дома, когда пошла в «Трансинвест». Но в отеле за профессором теологии внимательно наблюдала Инна, за пределами отеля за ним присматривал Мурч, он и сообщил, что старый чудак вертится вокруг «Трансинвеста» и салона «Инари», словно не доверяя Кречету.

Наконец Кречет додумался поискать в Интернете историка Виктора Борисовича Свирского.

Викторов Свирских нашлось полтора десятка, но ни один из них не был историком.

Глава тринадцатая

Лео внимательно изучала прадедовы файлы. Она уже примерно представляла себе ритуал, но для ритуала нужны двое — и нужно кое-что еще.

Воссоздать ту обстановку, когда два рыцаря едут на одной лошади…

Это не обязательно мужчины, ведь их лица закрыты.

Прадед знал о первых экспериментах с Икскюльской плитой после того, как ее откопали в развалинах замка. Вернер фон Рейенталь оставил подробные описания. По всему выходило, что либо плита хранила остатки какого-то давнего заряда, или поля, или вообще непонятно чего, либо участники затеи слишком давно соблюдали целибат, но не умели контролировать свои тайные мысли и желания.

Естественно, мысли раздваивались — один поток поворачивал так и этак прадедовы изыскания, другой стремился к Кречету. Лео очень хорошо запомнила те мгновения, когда они вдвоем мчались на одном мотоцикле. Когда они оживали в памяти — все тело откликалось. И девушка невольно улыбалась — мысль, что Кречет так ничего и не понял, очень ее забавляла.

И она вспомнила, что давно не выезжала на своей новенькой «Валькирии». Ее прелесть, ее красавица стояла в гараже «Часового» рядом с «харлеем» Кречета, и там же Лео оставила кое-какие байкерские доспехи — шлем, перчатки и сапоги. Любимая куртка из конской шкуры, увы, осталась дома.

Вдруг очень захотелось скорости, настоящей скорости!

Лео позвонила Кречету и сказала, что через час придет в гараж, так чтоб дежурный впустил ее.

Час был нужен для важного дела — зайти в «Арсенал» и купить плотные штаны, а к ним хоть дешевую косуху. Садиться в седло, имея на себе прямую юбку-карандаш и идеально облегающий фигуру жакет, даже как-то неприлично.

А Кречет был в смятении. Такое с ним редко случалось. Он вдруг понял, что хочет видеть Лео; это — с одной стороны, а с другой — мужская этика не позволяла заигрывать с девушкой, о которой, выполняя заказ, собираешь информацию, подсылаешь своих людей следить за ней. И именно потому, что мужская этика говорила «нет!», желание видеть становилось все острее.

Кречет нашел в кошельке пятирублевик, подбросил, дал упасть на пол. Монетка легла орлом вверх. Это означало: нужно дождаться Лео. Дождаться спокойно и независимо: куча дел, застрял на работе… застрял на работе, да, а сейчас еще нужно заехать в одно местечко… Заехать, да, а поскольку местечко на отшибе, взять байк…

Ключ от гаража он брать не стал — все должно выглядеть естественно и непринужденно. Именно поэтому Кречет занял наблюдательный пост не в своем кабинете, а в курилке, откуда просматривался гараж.

Лео вместе с дежурным подошла к воротам. Кречет встал, потянулся, ощутил правильное напряжение во всем теле, расслабился. Вот теперь уже можно было зайти в кабинет, взять из шкафа шлем и перчатки.

— Привет, — сказал он, войдя в гараж.

— Привет, — ответила Лео. — Кажется, я дура. Нужно первым делом съездить на заправку. У меня горючего — хорошо если на двадцать километров.

— Не вопрос. Покажу хорошую заправку, где не станут мухлевать с недоливом, — пообещал Кречет. — Как раз доедем туда с ветерком.

Он нарочно выбрал заправку неподалеку от Сакрая — чтобы и промчаться лихо, и пообщаться с хорошими людьми; там трудился дядя Коля, приятель покойного отца, бывший афганец, хотя, кажется, бывших афганцев не бывает. Дядя Коля оставил на войне ногу, но так сроднился с протезом, что хоть аргентинское танго танцуй. В кафетерии на заправке работала его жена тетя Люся.

По дороге, поскольку в городе все равно не разгонишься, Кречет зашел в «Корзинку», набрал пакет деликатесов, а бутылку хорошей водки спрятал отдельно, чтобы тайно передать ее дяде Коле. Оттуда же он позвонил на заправку.

Выехав на шоссе, он обернулся, показав Лео улыбкой: ну, догоняй! И они помчались, впереди угольно-черный байк, за ним сверкающая красная «Валькирия». Крепко, должно быть, ругался водитель серебристой «хундайки», когда мимо пролетели два байка с такой скоростью, что ему показалось, будто его автомобиль вообще стоит на месте.

Лео была счастлива. Хотя она не прижималась к спине Кречета, но ощущение было — будто прижималась.

Семь километров для байкера — мелочь, тьфу. Лео и порадоваться толком не успела, как Кречет рукой подал знак тормозить.

Он внес в кафетерий пакет, а бутылку успел потихоньку передать дяде Коле. Лео шла следом.

— Сейчас нас обслужат по высшему классу, — сказал Кречет. — Тетя Люсенька, два кофе сделаешь?