Наследница тамплиеров

— Думаю, что знает, — согласился Кречет. — Вот что, орлы. Наблюдение за фрейлен продолжаем. Боюсь, что она в опасности. Очень мне не нравится, что профессор имеет какое-то отношение к убитой девочке и к другой — ее подружке. Хрен его знает, что у него на уме. Но сперва нужно куда-то засунуть Потапенко. Не в гостиницу, тут он прав — в гостинице его легко найти, не так их у нас много…

— Держать его в «Часовом» мы не можем, — подал голос Матвей. — Ребята, а я ведь тоже жрать хочу. Может, связаться с Успенским? Пусть Успенский его где-то прячет!

— Есть у меня смутное предположение, что он наврал Успенскому насчет дядькиного безумия и прочих мелочей. Сейчас это может вылезть на свет божий. Точно — наврал. Иначе бы первый, к кому он кинулся спасаться, был Успенский…

— Верно!

Пока Кречет с ребятами ломали головы, куда девать Митеньку и как обезопасить фрейлен, Лео добралась до своей съемной квартиры и оттуда позвонила Ромуальду.

Были в ее жизни мужчины, которые влюблялись, желали близости, радовались ее звонкам, но никогда еще в голосе незримого собеседника не было столько восторга.

А потом началось вранье. Якобы у Ромуальда сперли кошелек с деньгами, пошел в баню попариться — там и сперли. Зачем таскать с собой в баню валюту, он объяснить не смог. Лео поняла, что какая-то доля правды в его истории есть, но вот какая?

Ромуальд ей не нравился. Может быть, он бы и не раздражал Лео, если бы не его непоколебимая уверенность, что все молодые и красивые женщины должны падать к его ногам. Кречет, в ком мужские качества были доведены почти до совершенства, и то себе такой уверенности не позволял.

Лео потребовала правды, начиная с Ромуальдова бегства из «Авалона». Он рассказал часть правды — но подправил ее так, чтобы выглядеть попрезентабельнее. Погнался за Анечкой? Испугался за нее. Потом ее проводил домой. Потом — баня и одноклассник Жека… Имеют же право два одноклассника надраться в сосиску и переночевать в бане? Благо там в господских помещениях есть два дивана. А потом? Потом — запой… не выдержал, работа же нервная, сорвался, пил с Жекой, пил, пил… опять что-то пил… все деньги пропил!..

Этой версии Лео поверила. О том, что такое российский мужской запой, она узнала, прожив две недели в Ключевске. Так что она договорилась встретиться с Ромуальдом на следующий день.

Место было назначено приличное — кафе «Монте-Кристо». Но Ромуальд не пришел. Его телефон молчал. И Лео всерьез задумалась над советом Кречета: убираться из Протасова, пока еще чего не приключилось.

Глава восемнадцатая

Митеньку Кречет спрятал на фазенде у Цыгана. На втором этаже была комнатушка, где обычно жили брат Цыгана с женой и ребенком, когда приезжали на несколько дней из Москвы — подышать настоящим свежим воздухом. Там был минимум обстановки — довольно широкая кровать, узкий диванчик, стул и древний комод. Митеньку уложили на диванчик и дали ему два часа поспать. Ромуальда устроили на стуле, а Кречет с Мурчем сели на кровать и полезли со своих смартфонов в Интернет.

Протрезвев, референт клялся и божился, что никакой такой плиты знать не знает, зачем его держали в «Конном дворе» — понятия не имеет и вообще хочет домой, к маме.

Но дразнить Кречета было опасно.

Теперь уже вопрос встал ребром: нужно любой ценой выколотить из референта правду, чтобы понять тайные замыслы Лео.

Неожиданно на помощь пришел Аствацарян. Это была мелкая услуга с его стороны — одна из тех, на которых держатся хорошие отношения.

— Слушай, Кречет, ты ведь искал этого прохиндея Ширинкина? Он нашелся, его видели возле театра.

Ромуальда в полиции знали по мелким шалостям, вроде похищения кошелька у оболваненной тетки. Поэтому сотрудник, опознавший гипнотизера, посмотрел, куда тот идет с пакетом продовольствия. Нужно же знать, где свила гнездо такая интересная птица.

— С меня причитается, — сказал Аствацаряну, узнав приблизительный адрес, Кречет.

— На том свете угольками!

Это соответствовало принятому в отношениях между полицией и «Часовым» этикету — устанавливать цену за мелкие услуги исключительно в угольках.

Вот так и вышло, что Ромуальда выманили из съемного жилья на лестницу под предлогом, будто протек к соседям, и, взяв под белы рученьки, доставили на фазенду.

Там Кречет сказал ему прямо:

— Мне говорили, что ты умеешь погружать. Так, чтобы человек вспомнил все прошлое до состояния сперматозоида. Вот прямо сейчас этим и займешься.

— Вам неправду сказали… — начал было Ромуальд.

— Сеанс в «Авалоне». Рассказать подробности?

Тут Ромуальд и заткнулся.

Он был смертельно перепуган — хотя Кречет ему вроде ничем не угрожал. Ромуальд боялся, что погружение не получится, а если получится — то он не сумеет вытащить объект из состояния измененного сознания, как это случилось с Анечкой.

Чуточку полегчало, когда он увидел этот самый объект. Однажды ему удалось заякорить Митеньку и заставить его невесть сколько времени играть в компьютерную игрушку. Стало быть, Ромуальд знал, что объект внушаем.