Наследница тела

− Вот и вчера Серж признался, что у Кондратия есть решимость действовать без всякой надежды на победу. Одни только планы, − Катрин махнула рукой с досадой. – Как я боюсь за Сержа. За всех них боюсь.

− Но ведь в войне с Наполеоном многие награждены орденами, − заметила Мари. – Значит, есть среди них лидеры.

− Это другое, Мари. Они сражались за родину. Там нельзя не победить. А тут бунт против многовековой истории, − возразила Катрин.

− Так, может, всё-таки предотвратить восстание? − снова предложила Алиса. – Отправить руководителей за границу, собрания прекратятся, дело потихоньку заглохнет. И все будут живы.

Стас посмотрел на Алису с улыбкой, такой нежной, что она тоже улыбнулась, желая сказать ему: не считай меня трусихой, но так будет лучше для всех.

− Попробуй, Катрин. Может, увезёшь мужа куда-нибудь подальше отсюда.

− Для Сержа честь превыше всего: он товарищей не бросит. На смерть с ними пойдёт, − на лице княгини снова появилось выражение нежности, которое делала её лицо красивее.

Алиса со Стасом переглянулись.

Плохо же ты знаешь своего мужа, Каташа, подумали они одно и то же, вспоминая, что Сергей Трубецкой в день восстания по непонятным причинам к товарищам не вышел. Только это княгиню Трубецкую не смутило, она за ним в Сибирь поехала. Да и товарищи его простили.

− Катрин, ты здесь? – услышали они мужской голос.

И, как частенько случается, виновник темы разговора, появился собственной персоной. Одет по-домашнему, в сюртуке. Высокий худой со впалой грудью и растрёпанными рыжеватыми бачками. На лице больше всего выделялся загнутый нос, завершением которого были складки, ведущих к толстым губам. Увидев собравшихся, князь остановился в нерешительности. Лицо Катрин просияло.

− Проходи, Серж, выпей с нами чаю. Я прикажу подать горячий.

Они обменялись взглядами, и снова Алиса поняла, что они счастливы. Трубецкой подошёл к столику и, поцеловав руки жене и Алисе, сухо кивнул Николаше.

− Дорогая, − Трубецкой снова повернулся к Катрин. – Я уже не помню, зачем пришёл, − он виновато улыбнулся и развёл руками. – Ты не беспокойся, чаю я уже выпил, да и дела у меня ещё есть бумажные.

Князь Трубецкой обвёл их серыми добрыми глазами и удалился.

Разговор после его ухода не клеился. Алиса думала, что из такого мягкого и вежливого человека совершенно точно не выйдет диктатора. Он, словно, плюшевый, решила Алиса и решительно поднялась:

− Благодарю за чай, но мне уже пора.

− Мне тоже, − вскочил Николаша, – нужно по делам.

Катрин понимающе улыбнулась.

− Я прикажу подать карету, чтобы тебя отвезли домой, − предложила она Мари.

− Я бы хотела немного пройтись по набережной. Голова разболелась, так жарко натоплено.

− Николаша, надеюсь, твой путь к делам тоже ведёт по набережной? Мне бы не хотелось, чтобы Мари прогуливалась одна.

Николаша поцеловал у Катрин руку.

− Я могу немного задержаться и составить компанию княгине, если она позволит ещё немного побыть в её обществе? Как знать, может, что-то нам и придёт в голову на морозном ветру, не так ли Мари?

Алиса склонила голову, улыбаясь. Как она может быть против, пройтись по набережной со Стасом? Ох, только бы никого не встретить и чтобы мужу не доложили. А ещё было бы восхитительно, если бы он обнял её за плечи, а она бы его за талию. Но это в их веке можно так гулять, а тут приличия и приличия. Или хотя бы под руку, а лучше за руку. Но нельзя, нельзя. Можно только смотреть. И то иногда.

От волнения некоторое время Алиса и Стас шли молча. Столько всего хотелось сказать, что даже дыхание сбивалось, а вот слова не шли. Выйдя на набережную, одновременно повернулись друг к другу с одним и тем же вопросом:

− Ну и как тебе здесь?

Засмеялись. Сразу стало легко.

− Знаешь, а мне нравится в этом веке, − улыбнулась Алиса. – Так жить гораздо интереснее, чем сидеть с утра до вечера в конторе.

− Тебе повезло, мне досталась военная служба. А из меня такой военный… − Стас засмеялся. – Я с трудом в армии два года отслужил. А в этой жизни придётся служить в Лейб-гренадёрском полку. Хорошо, что хоть не на коне. Я в той жизни ни разу на лошади не сидел. Думаю, может, в отставку подать? Хотя, не представляю, чем бы я мог тут заниматься.

− Ты служи пока. Восстание скоро. Будешь при деле.

− Ты серьёзно думаешь, что нам удастся изменить историю? – Стас посмотрел на Алису.

− Честно? Не знаю. Но мы должны хотя бы попытаться. Время есть.

− Может, мне попробовать вступить в это общество?

− Ни в коем случае, − испугалась Алиса. – Тебе только Сибири не хватало и кандалов.

− Ты ведь не поедешь за мной?

− Я замужем и у меня дети, − ушла от ответа Алиса.

− Ах, как удобно прикрываться мужем.

− Вовсе неудобно. Он ужасно ревнивый. Я даже не представляю, как мы будем с тобой встречаться.

− Мне кажется, в теле Николаши я пользуюсь большим успехом. Стасу ты даже телефона не оставила, а сегодня уже думаешь о встрече.

Николаша расплылся в улыбке, словно котяра, наевшийся сметаны.

Алиса смутилась: вот ведь вырвалось, не подумав.

− Нужно будет многое решить вместе, – сказала она спокойно. – И госпожа Кирхгоф сказала: мне поможет человек из моего мира.