Наследница Торманжа

– Это иллюзия, – улыбается моей наивности мужчина. – Твоему мозгу проще тебя обманывать и подменять восприятие моей речи на звучание, привычное тебе. Знаешь, что это означает? – смотрит пристально. – То, что ты не потеряла речевые навыки, которые имела когда-то. Неужели ты не замечаешь, что произносишь слова иначе?

Едва не захлёбываюсь – так неудачно совпадают его слова с моим решением выпить сок. Откашливаюсь и судорожно прикидываю – может ли лансианин ошибаться? Я общаюсь с ним на ДРУГОМ языке? И не обращаю на этот факт внимания?

– Иссроанр… – начинаю говорить и замолкаю, потому как именно теперь, словно решив, что раз уж я всё равно в курсе, то совершенно незачем делать из этого тайну, мозг перестаёт вводить меня в заблуждение, и я с пугающей ясностью осознаю, насколько прав Дириан.

– Если ты не будешь акцентировать своё сознание на необходимости говорить на непривычном тебе языке, как делала раньше, то тебе будет проще, поверь, – пытается помочь муж.

– Луит… Хорошо, – встряхиваю я себя. Ох, лучше бы вообще не выясняла этот вопрос!

– Давай-ка спать. Завтра мы прибудем на Ланс, и мне бы хотелось, – смотрит с каким-то непонятным выражением, – чтобы ты чувствовала себя отдохнувшей, а не уставшей от свалившейся на тебя информации.

Он поднимается, направляясь в каюту, и этим вынуждает меня, последовав за ним, сменить место дислокации.

Не забыв защёлкнуть замочек ремешка, я засыпаю, едва коснувшись головой подушки. Правда, уже на самой границе сна и яви чувствую, как едва уловимо, почти невесомо, теплые губы касаются моей щеки. И понять нереально, было такое на самом деле или приснилось? Особенно утром, когда даже вчерашние события и те кажутся фантасмагориями объятий Морфея.

Между прочим, сегодня муж решил отоспаться за все предыдущие ночи, поэтому, когда я выхожу из ванны, всё ещё дрыхнет без задних ног. Полюбовавшись на эффектно раскинувшегося по постели мужчину, руки – ноги и половина торса которого уживаться с одеялом никак не хотят, собираю разбежавшиеся глаза в кучку и принимаюсь придирчиво изучать гардероб. Если до этого момента мне было, в общем-то, не слишком принципиально, что надевать, то как раз сегодня к выбору придётся подойти со всей ответственностью. Как там говорят? Встречают по одёжке? Значит, выглядеть нужно соответственно.

Внимательно осматриваю и оцениваю каждый наряд. Вот и откуда у Дириана столько платьев, подходящих мне по размеру? Хотя если подумать… Он, скорее всего, вообще заказывал их ещё до свадьбы, чтобы, когда перееду на Ланс, было что носить. По крайней мере, из объяснений Зуй-пру… и т. д. можно сделать именно такой вывод.

Наконец, натыкаюсь на весьма интересный вариант цвета слоновой кости. К сожалению, с корсажем, но пышная, до колен, многослойная юбка, рукавчики-фонарики и вырез-лодочка делают его чрезвычайно милым. Ткань приятная, словно чуть бархатная, с переливающимся внутренним рисунком и блестящей (о, боже, как предсказуемо!) бордовой вышивкой. К счастью, весьма умеренного масштаба.

– Я знал, что оно тебе понравится, – заставив меня вздрогнуть, раздаётся голос сзади.

– Дир! – возмущаюсь, падая на кровать пятой точкой. – Перестаньте меня пугать!

– Ну что ж ты такая нервная! – в шутку возводит глаза к потолку мужчина. – Я не пугаю, просто мне приятно, что ты оценила мои усилия, и я об этом говорю. Кстати! – спохватывается, скрываясь за дверью ванной комнаты. – У нас всего час остался до прилёта!

Обалдеть! Можно подумать, это я его столько времени в кровати продержала и встать не давала! Фыркаю возмущенно, но быстро соображаю, что нужно пользоваться ситуацией. Так что, пока моя вторая половинка отсутствует, быстренько переодеваюсь.

И всё бы ничего, вот только когда Дириан выползает из ванной и я абсолютно машинально к нему поворачиваюсь, невольно лицезрею то, на что смотреть мне нельзя категорически в силу моего нежного возраста и неискушённой психики. Ё-п-р-с-т! Такой подставы с его стороны я не ожидала! Потрясённо отворачиваюсь, старательно делая вид, что не замечаю его раздетости. Хорошо хоть одевается он быстро.

А у меня ещё долго от шока руки чуть трясутся. Я даже простенькую причёску едва смогла себе соорудить. И вилку трудно было нормально держать! Вот о чём этот бесстыжий тип вообще думает, устраивая моему неподготовленному организму такие встряски?

Не проходит и часа, а все уже в корабельной рубке управления. Усадив моё бренное тело в кресло, Дир о чем-то тихо беседует с капитаном. И разве что иногда до моего крайне обострённого от любопытства слуха доносятся отдельные фразы:

– Нет! Площадь не подойдёт… Не сегодня… Никаких встреч… Восемь – это много…

Понять смысл подслушанного разговора сложно, однако категоричный голос и недовольное выражение лица мужа явно свидетельствуют о его принципиальном несогласии с мнением капитана. Впрочем, через пять минут, когда к их дискуссии присоединяется Стириас и что-то комментирует, мужчины неожиданно для всех смеются и расходятся.