Наследница царицы Савской

– Нужно ее остановить, Веная.

– Да.

Если царская дочь попадет в хищные руки пророка, кровь потечет по сточным канавам Иерусалима. Веная предпочитал использовать свой меч только против настоящих врагов. Нет ничего хорошего в том, чтобы выступать с оружием против собственного народа.

– Я скажу тебе, что слышал сам: царь Соломон подумывает о том, чтобы выдать царевну Ваалит за царевича Ровоама и скрепить царство.

«Ну и брак! Такое могли придумать лишь боги смерти – или царица Наама». Конечно, ни царской дочери, ни сыну такое и в голову не пришло бы! Никаулис в упор посмотрела на Венаю.

– Неужели царь Соломон такой глупец? Да царевна перережет Ровоаму горло в первый же месяц!

– Оно бы и к лучшему. Жаль только, что тогда царю Соломону пришлось бы и ее, в свою очередь, приговорить к смерти. Наверное, лучше ей прибегнуть к яду – отравление тяжело доказать.

Никаулис уставилась на него, не понимая, шутит он или говорит серьезно. Веная и сам не смог бы сказать.

– Наверное, я шучу, чтобы нам не плакать, – пояснил он. – Как такой мудрый человек может столь безрассудно решать будущее собственных детей?

Никаулис пожала плечами. Веная смотрел, как солнце ласкает ее кожу.

– Так этот слух о свадьбе – правда? – спросила она.

– Не знаю, но царевич думает, что да. Я слышал, как шакалы, которых он называет друзьями, радовались его победе.

– А они откуда узнали?

– Царевич сам перед ними хвастался, как он усмирит царевну Ваалит и как будет делать с ней все, что ему заблагорассудится, когда она станет его женой.

– Тогда этот царевич – вдвойне глупец.

В голосе Никаулис звучало презрение.

– Да, Никаулис, и я скажу тебе еще одну вещь, которую не открыл бы никому больше: царь Соломон глупее их всех, если думает, что может управлять будущим, – вздохнул Веная. – Мы должны предотвратить все это. Говорю тебе по совести, Никаулис: тяжело служить царям.

– И царицам. Да, я понимаю. Как же остановить их, Веная?

Никаулис ждала, спокойная, как скала, пока Веная обдумывал этот сложный вопрос.

Некоторые дела лучше всего откладывать на неопределенный срок. Но это к ним не принадлежало. Царскую дочь следовало остановить до того, как она бросит вызов пророку Ахии в Роще Астарты. Никаулис смотрела на холмы, освещенные пылающим летним солнцем, а Веная тем временем обдумывал свой план.

– Мне понадобится твоя помощь, – сказал он наконец.

– Я готова, – кивнув, ответила Никаулис.

– Нужно, чтобы ты охраняла вход в покои царевны. Лишь тебе я могу это доверить. Не впускай никого, кроме самого царя Соломона.

– Даже Венаю, царского главнокомандующего?

– Тем более меня, – улыбнулся тот. – Я ведь всего лишь мужчина, и, будь у меня возможность увидеться с царевной Ваалит наедине, боюсь, я не смог бы побороть желание жестоко избить ее за эти фокусы. А теперь идем: нужно предупредить главную жрицу Рощи.

Никаулис

Жрица Рощи не стала смеяться или стенать, услышав их историю. Вместо этого она долго смотрела на них, словно пытаясь заглянуть в их души, прежде чем заговорила:

– Этого мы не можем допустить. Царь Соломон очень терпим, но не настолько, чтобы его дочь служила здесь нашей богине – или притворялась, будто служит.

– Да, – согласился Веная, – и Ахия этого не потерпит.

«В особенности притворства». Никаулис видела пророка лишь мельком. В отличие от других местных мужчин, которые порочили ее как воина и женщину, хотя взгляд их туманился от похоти, Ахия смотрел на нее с искренней ненавистью. Никаулис уважала эту несокрушимую честность.

– Ахия не терпит даже сам себя, – заметила жрица. – Бедняга. Он страдает, потому что не может смириться с тем, что сам он всего лишь человек.

Веная пожал плечами:

– Пусть себе страдает, а вот запускать когти в царскую дочь, чтобы навредить царю, он не должен.

Жрица склонила голову. Длинные локоны упали ей на грудь.

– Если царевна покажется здесь, мы не впустим ее.

– Не покажется, – сказал Веная, – я об этом позабочусь. А ты должна позаботиться о том, чтобы в это полнолуние в Роще не оказалось никого, кроме твоих жриц.

– Запретить женщинам поклоняться богине? – спросила жрица, и Никаулис увидела в ее глазах коварство.

Амазонка выступила вперед, становясь между жрицей и Венаей.

– Царский военачальник ничего не запрещает. Пусть женщины и мужчины поклоняются богине – только не в это полнолуние.

– Если не хочешь, чтобы Рощу сожгли, а землю на этом месте засыпали солью, – добавил Веная.

– Угроза царя Соломона? – спросила жрица.

– Человеческое безумие, – снова пожал плечами Веная.

– Наша богиня благодарит тебя, господин мой Веная, и тебя, воительница. Можете на меня рассчитывать. В полнолуние ни один мужчина не обретет здесь того, за чем придет.

Она сложила выкрашенные хной ладони на обнаженной груди и поклонилась. Веная кивнул и вышел. Никаулис последовала за ним. Она обернулась и увидела, что жрица по-прежнему стоит неподвижно под ивой, где они разговаривали.