Наследница вампиров по прозвищу Черная роза. Книга 2

Канонада бараньего блеянья и свиного визга, разнеслось по округе. Поросята, найдя брешь в хлипеньком заборчике, выскочили на улицу и удрали врассыпную. Две пятнистых свиньи, оказавшиеся в огороде, забыли об опасности и с жадностью накинулись на хозяйский урожай, пожирая его и втаптывая в землю. Белая коза первым делом набросилась на белье и, с любопытством обнюхав влажную простынь, стала пробовать ее на вкус, тщательно перетирая краешек зубами. Беспокойные бараны, переминаясь с копыт на копыта, сбились в кучу во дворе, и только могли, что беспорядочно блеять, наводя панику на соседских собак, которые в свою очередь, лаем разрывали ночную тишину.

В доме тоже все забренчало, затарахтело, а вскоре, из оконца показался слабый свет лучины. Двери домика приоткрылись и на пороге, освещаемый, слабым свечением, матерясь, на чем свет стоит и, проклиная все и всех, показалась худая, скрюченная фигура деда Лихоя в подштанниках, с лучиной в одной руке и палкой в другой. Намагиченный мной механизм сработал, как надо, ведро опрокинулось и окатило вредного старикашку водопадом холодной воды, отняв у него на какое-то время дар речи.

Было очень трудно сдержать смех, глядя на ошарашенного и недоумевающего мокрого Лихоя, с которого струйками стекала вода. Он все еще продолжал держать блюдце с потухшим огарком свечи, а вот палка выскользнула из его костлявой руки. Дед Лихой, отошедший от шока, оправился и, увидев, что творится в его дворе, заматерился, да так, что наши уши, даже среди всего шума смогли уловить его энергетические вибрации и самопроизвольно свернулись лодочкой.

Возмущенный старик закинул руку, желая еще более красочно расписать все, что происходит, и тут поскользнулся на влажном пороге и с грохотом повалился на свой костлявый зад и ударился головой об дверь. С крыши покатилось заваленное на бок ведро, оно сорвалось с кровли и ухнуло вниз, попав точно в цель, и накрыв собой плешивую голову старого ворчуна.

Стонущий дед Лихой, с ведром на голове, с глухим воющим напевом, освобождался от шлема и изрекал проклятия.

На шум выскочила любопытная толстушка с двумя подбородками, с сонным выражением лица, в обтягивающей все ее складки сорочке и на босу ногу. Она на ходу накинула шаль на свои круглые плечи и засеменила на своих коротеньких, толстых ножках к мужу на помощь. Но, заприметив, что наглая рогатая бесстыдница, оборвала бельевую веревку и, теперь с абсолютным равнодушием жует хозяйское бельишко, волоча его по земле, с криком « ой, ой, да что же это делается!», сотрясая под ногами землю, ринулась на всех парах спасать простынь, а не дорогого мужа.

Грозно распихав и раскидав по сторонам баранов, что стояли на пути между ней и совершающимся на ее глазах вандализмом над семейной ценностью, баба схватила белье с противоположной стороны от жующей копытной нахалки и со всей силы потянула на себя. Рогатая упрямо не желала мериться с такой наглостью, тем более отдавать приглянувшийся ей ужин, и тоже не уступала женщине. Жена деда Лихоя с силой дернула белье на себя. Ткань треснула. Грузная баба попятилась назад и, вступив в лужу, образовавшейся в результате от пролитой воды и перемешенной копытами грязью, поскользнулась и грузно шлепнулась в илистую жижу. Земля под ее весом качнулась. Перепачканная илом женщина сидела с куском, некогда бывшим простынью с минуту не шевелясь. Коза, так же, с безучастным видом продолжала причмокивать краешком доставшейся ей с победой испорченной простыни.

– Ах, ты ж, простофиля. Старый дурак, опять калитку забыл запереть? – Плевалась от желчи пышнотелая старуха, придя в себя. На ее лице, даже сквозь толстую кожу, проступили вздутые венки, а щеки затряслись. Она, обернулась к мужу, потирающему ушибленную голову сидя на пороге, и с угрозой посмотрела на него.

– Так я ж это… вроде закрывал ее, моя плюшечка. – Прокряхтел старик с видом побитой собаки. – Видать «нечистая» снова расшалилась. Упаси, Господи. – Перекрестился он, заметив с какой яростью на него смотрит женушка, и нервно сглотнул слюну.

Меня с кузенами скрутило от смеха, от услышанного ласкового сравнения деда Лихоя своей жены с «плюшечкой», так как это было неточно, ведь этого монстра со всеми ее складками и подбородками, можно было сравнить только с горой расплывшихся плюшек.

В лунном свете глаза женщины вспыхнули адским пламенем. Она, на карачках, через грязевой замес, подползла к мужику, схватила палку, что лежала на пороге и стукнула ее своего благоверного по спине, а затем и по лысой макушке. Дед Лихой издал свиной визг, выгнулся дугой, схватился за голову и запричитал.