Наследница журавля

– Нам нельзя здесь быть, – прошептала она. Акира провел прутом под туалетным столиком, затем начал выдвигать ящички. Хэсине казалось, что воздух вибрирует, бьется вместе с ее сердцем. Она могла поклясться, что чувствует запах можжевельника, хотя ни одна курильня с благовониями не была зажжена.

– Проверьте кровать, – отозвался Акира.

– Я?

Он ничего не ответил. Он был занят пузырьками: одни он переворачивал, другие опускал в карман.

Она приподняла деревянную подушку[32]. Заглянула под вышитое покрывало. Все было в порядке.

Она почувствовала облегчение – но лишь на несколько секунд. Акира уже шагал в сторону ванной комнаты. Хэсина из чувства долга последовала за ним. Когда она увидела ванну из розового дерева в углу на подставках, напоминавших куриные лапы, у нее закружилась голова.

– Ты ничего не найдешь, – попыталась она еще раз. Ее голос прозвучал так же глухо, как удар прута по дереву: Акира обстукивал ванну.

– А вот вы можете найти. – Он осмотрел встроенные в стену полки, на которых стояли мази и растирки. – Вы ее дочь. Подумайте, где она может хранить что-нибудь важное…

Хэсина смотрела на ванну, и голос Акиры постепенно исчезал из ее сознания. Перед ее глазами возникло воспоминание, настолько яркое, как будто с тех прошло всего несколько дней.

Это произошло после того, как она несколько часов подряд простояла на коленях в гостиной матери. По поверхности воды, словно маленькие лодочки, плавали лепестки. Облачка горячего пара поднимались в воздух, окутывая обнаженные плечи матери, которая лежала в ванне с закрытыми глазами. Хэсина заглянула всего на секундочку. Она просто хотела спросить, можно ли ей уйти. Она не должна была увидеть, как шрам на шее матери превращается в открытую рану, из которой вдруг начинает хлестать кровь.

Хэсина сделала шаг назад.

И поскользнулась.

Глаза ее матери распахнулись.

Вдруг Хэсина почувствовала, как ее спину пронзает боль, и вернулась в настоящее. Оказалось, что она, не отдавая себе отчета, пятилась назад и, в конце концов, врезалась в алтарь. Она потерла ушибленное место, не сомневаясь, что на нем появится огромный синяк. А потом подняла глаза на каменную колонну, украшенную резными изображениями бессмертных богов, которыми мечтали стать былые императоры.

Придворная врачевательница перепробовала все возможные способы, чтобы вылечить королеву. Были среди них и духовные практики. Они не помогли, но алтарь остался в покоях матери – к неудовольствию служанок. За алтарями сложно ухаживать. Их нужно чистить особым образом. Размещать особым образом…

А значит, алтарь был идеальным местом для тайника.

Боль тут же прошла, и спину Хэсины прошиб холодный пот. Дрожащей рукой она потянулась к алтарю и – да простят ее боги – повернула колонну.

За ней обнаружилась небольшая выемка, в который стоял бронзовый ларец, запертый на серебряный висячий замок в форме полумесяца. Хэсина изумленно смотрела на него. Ей удалось что-то найти. Эта мысль наполнила ее сердце смесью ликования и ужаса. Она еще не успела прийти в себя, когда подошел Акира и достал ларец.

– Свадебный замок, – пояснил он, проводя пальцем по механизму. – Такими обмениваются молодожены во время брачной церемонии. Чтобы его открыть, нужно знать комбинацию из трех цифр. Обычно в качестве кода выставляют год рождения супруга или супруги.

Акира выжидательно посмотрел на Хэсину.

– 265. – Двести шестьдесят пятый год после падения Былой династии.

Он выставил эти цифры на механизме. Замок не открылся. Взгляд Акиры снова метнулся к ее лицу. Она задумчиво потрогала языком ранку на внутренней стороне щеки.

– Попробуй 906. – Таким был бы год рождения отца, если бы Одиннадцать героев не ввели новую систему летоисчисления.

Он набрал эти цифры. Замок по-прежнему оставался плотно закрытым.

Акира опять взглянул на нее, но на этот раз в его глазах читался скептицизм.

– Я знаю год рождения отца! – обиженно воскликнула Хэсина.

Его серые глаза с ней не согласились.

Все, довольно. Хэсина выхватила ларец из рук Акиры. Их пальцы соприкоснулись, и с его лица исчезло холодное, сосредоточенное выражение. Он посмотрел на нее из-под челки. Посмотрел на нее по-настоящему, как будто в первый раз увидел ее бледное, покрытое каплями пота лицо.

– Я знаю год рождения отца, – тихо повторила она, и Акира кивнул. Но для этого было уже слишком поздно. У Хэсины защипало глаза, и она опустила взгляд на крышку ларца, покрытую узорами зеленоватого налета. В том, что они не могли продвинуться в поисках правды, был виноват не Совет расследований, а она сама. Хотя она знала отца так же хорошо, как саму себя, о матери ей не было известно абсолютно ничего. Она понятия не имела, какой код могла поставить королева вместо года рождения мужа.

– Я выясню правильные цифры, – проговорила она, когда Акира поднял с пола прут. – Я обещаю. Только дай мне немного времени.

Он направился к двери, но у порога остановился.

– Вы уверены, что хотите продолжить расследование?

– Да!

Акира задумчиво покачал прут в руке, словно взвешивая слова, которые собирался произнести.