Наследница журавля

– Встаньте напротив меня, – сказал Акира пажу. – Да, вот так. Теперь идите вперед. – Акира положил левую ладонь на эфес воображаемого меча и достал его из воображаемых ножен на правом боку. Судя по траектории движения его руки, воображаемый клинок взметнулся вверх по направлению справа налево.

– Отличное движение, – похвалил Санцзинь, а потом застыл, приоткрыв рот. В следующую секунду Хэсина тоже поняла, к чему вел Акира, в этот момент демонстрировавший залу порванный рюцюнь. Со всех сторон начали раздаваться голоса, и многие из придворных согласно закивали – все они когда-то учились сражаться на мечах.

Разрез на плече платья шел слева направо – безусловно, именно такой удар нанес бы праворукий воин.

Но Мэй была левшой.

Хэсина упала на спинку стула, как фонарик, в котором погасла горелка. Наконец-то это закончилось. Все остальные, кажется, придерживались того же мнения. По всему залу люди вставали на ноги, переговариваясь между собой. Акире удалось снять еще одно ложное обвинение.

Но тут раздался голос председателя.

– Довольно! Мы и так уже слишком долго позволяли этому фокуснику вводить себя в заблуждение! Охрана!

Хэсина в изумлении встала на ноги, наблюдая, как придворные стражи вбегают в зал и поднимаются по лестнице. Они схватили Мэй за руки, а их командир выхватил из-за пояса кинжал.

В этот момент Санцзинь выпрыгнул из королевской ложи. Он сгруппировался, приземлился на бок, прокатился по полу, а потом поднялся на ноги и побежал. Хэсина последовала его примеру – хоть и не столь изящно – и бросилась за братом. Что-то пошло не так. Она не знала, что именно, но в зале не должно было находиться столько стражей, и уж точно их командир не должен был держать в руке никакого кинжала. Кинжала, который порезал руку Мэй за мгновение до того, как на платформу влетел Санцзинь.

Вопль ярости, свист меча и поросячий визг слились в единый звук, который Хэсина успела услышать, прежде чем зал наполнился криками. Когда Хэсина добежала до платформы, все голоса превратились для нее в отдаленный гул. Она увидела, как Акира выхватил у кого-то трость и поднял ее перед собой за мгновение до того, как Санцзинь опустил свой меч. Сталь лязгнула о слоновую кость.

Санцзинь сражался с Акирой.

Но почему?

– Отойди! – зарычал Санцзинь. Только теперь Хэсина заметила, что председатель, сжавшись в комок, прятался за Акирой. Санцзинь отвел руку с мечом, а потом замахнулся еще раз. Председатель пискнул. – Ему не будет пощады… как и тебе самому.

Акира отразил его удар. И следующий тоже.

– Вы можете об этом пожалеть.

– Это самый правильный поступок в моей жизни.

– Если вы его убьете, он одержит победу.

Услышав слово «убьете», председатель вернулся к жизни. Он схватился за ногу Акиры и закричал:

– Охрана!

Санцзинь издал тихий, жестокий смешок.

– Не думаю, что он так представлял себе победу.

И он занес руку для смертельного удара, которым так славился.

Когда Хэсина увидела это, к ней вернулась способность двигаться. Она схватила меч брата за лезвие у самого основания. В этом месте клинок не был хорошо заточен, но, тем не менее, он оставался острым. По ее ладони начало разливаться тепло.

– Отойди в сторону, Цзинь!

Боль в руке не могла сравниться с болью предательства, которая отразилась в глазах ее брата. На секунду ей показалось, что он не пощадит и ее. Потом на его лице появилось печальное выражение.

– Ты всегда защищаешь не тех людей.

Его меч упал на пол.

Весь зал выдохнул от облегчения, но в следующее мгновение Хэсина подняла меч перед собой. Председатель начал отползать в сторону, но она промчалась мимо него и остановилась перед стражами.

– Отойдите в сторону.

– Это опасно, дянься.

Она держала в руках меч, но справляться с гневом легче не становилось.

– И вот это тоже, – произнесла она, направив на них клинок, обагренный ее кровью.

Стражи медленно расступились в стороны, словно камыши, сквозь которые кто-то прошел. Наконец Хэсина увидела Мэй.

Военачальница сжимала рану на руке, не отводя взгляда от кинжала, который лежал на полу. Кровь на нем уже успела высохнуть. Потом Мэй посмотрела на Хэсину. В ее темно-карих глазах горела ярость, но в то же время плескался страх. В них одновременно читались и вызов, и чувство вины.

– Защитите их, – прошептала Мэй, прежде чем кинжал вспыхнул голубым пламенем.

Двадцать один

У них была власть. Они могли служить народу, но вместо этого они служили императору.

ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о пророках

Я считаю, что можно предоставить им второй шанс, если они присоединятся к нашему общему делу.

ВТОРОЙ из ОДИННАДЦАТИ о пророках