Наследницы

— Не знаю, как вы справитесь, — ворчал он, выходя из кабинета.

Сеньора де Барранка, сорокалетняя дама с холеным холодным лицом в умопомрачительном норковом манто, вплыла в комнату, распространяя вокруг аромат «Джой».

В руках у нее была сумочка крокодиловой кожи и плоский квадратный пакет из коричневой оберточной бумаги.

Значит, картина, подумала Кейт.

— Добрый день, — произнесла она вслух. — Рада приветствовать вас в «Деспардс». Чем могу вам служить?

— Я хочу продать картину, но у меня мало времени — я сегодня вечером улетаю в Париж, — поэтому давайте сразу к делу. — Она окинула Кейт критическим взглядом. — Вы моложе, чем я думала, но мне говорили о вас как о специалисте по американскому искусству.

— Я действительно изучала его, — осторожно заметила Кейт, — но это скорее мое увлечение, а не специальность.

— У меня здесь Ремингтон… — сеньора де Барранка вытащила из пакета небольшую картину.

Перед Кейт предстал гористый американский пейзаж, но, как только она взяла картину в руки, Кейт ощутила шок, поскольку сразу же узнала ее. Последний раз она видела картину на стене коридора второго этажа розового особняка, носящего имя «Счастливый Доллар».

— Мне сказали, что это замечательная картина Ремингтона, редкая, потому что он почти не писал пейзажи.

Это Колорадо. Картина много лет пробыла в нашей семье. Мой дед был хорошо знаком с Фредериком Ремингтоном.

И тут до Кейт дошло, кто был перед нею. Сеньора де Барранка — это же единокровная сестра Блэза Чандлера и внучка Агаты Чандлер. Кейт готова была поручиться, что картина, которую она хочет продать, не принадлежит ей. Скорее всего, она каким-то образом заполучила холст. Кейт посмотрела в жесткое, бесстрастное лицо и, с трудом сдерживая гнев, сказала ровным голосом:

— Да, это замечательный Ремингтон.

— Ваше отделение в Нью-Йорке продало месяца два назад картину Ремингтона за полмиллиона долларов.

А как вы оцените эту?

— Я без колебаний назначила бы исходную цену четверть миллиона фунтов стерлингов.

Серые глаза блеснули.

— Сколько придется ждать?

— Ее можно выставить на первом же подходящем аукционе.

— И как можно скорее. Я не могу долго ждать.

— Мне нужно знать ее происхождение.

— Это был подарок моему деду, — сказала Консуэло де Барранка, — Черному Джеку Чандлеру. На обороте есть дарственная надпись.

Кейт перевернула картину. Выцветшая надпись гласила: «Моему давнему Другу, Черному Джеку Чандлеру, в память о счастливых днях. Фредерик Ремингтон. Октябрь 1899».

— Если вам нужны мои документы, вот они… — Она открыла свою дорогую, крокодиловой кожи, сумку, вытащила бумажник, тоже из крокодиловой кожи, и, достав из него карточку, сунула ее в руки Кейт. — Но мне не хотелось бы, чтобы мое имя фигурировало на аукционе.

Если станет известно, что я распродаю свою коллекцию картин…

«Свою коллекцию?» — изумилась Кейт.

— Это всего лишь временные трудности. — Консуэло де Барранка одарила Кейт ледяной улыбкой. — Вам наверняка известно, как это бывает…

— Почему вы обратились ко мне? — задала Кейт вопрос.

Консуэло заговорщически улыбнулась.

— Думаю, вы знакомы с моим братом до матери, Блэзом Чандлером?

Кейт изобразила удивление.

— Вам достаточно этого поручительства?

— Разумеется, я знаю мистера Чандлера. Но в таком случае, почему бы вам не предложить картину его жене?

— Доминик? Мы не поддерживаем с ней отношений.

К тому же, мне казалось, вы каким-то образом соревнуетесь с ней? — Тонкие яркие губы дернулись. — Все, что я могу сделать, чтобы эта дрянь проиграла… — Не спрашивая разрешения, она вытащила сигарету и закурила. — Удается вам ладить с Блэзом?

— Мы с ним едва знакомы, — натянуто ответила Кейт.

— Тяжелый случай, правда? Весь деревянный, как индейские божки, что понаставлены у моей бабки по всему дому. Они с женой отлично подходят друг к другу.

Вы с ней встречались?

— Однажды.

— И любви между вами не возникло, — заметила Консуэло со смешком. Затем вернулась к тому, что ее волновало:

— Как скоро это может случиться? Я хочу сказать, когда состоится аукцион?

— У нас будет аукцион американского искусства в течение ближайших полутора месяцев.

— Полтора месяца!

— Возможно, вы предпочтете продать картину сразу же, частным образом…

— Но ведь на аукционе я могу получить больше?

— Американским искусством интересуются многие, оно сейчас в моде.

— Тогда я подожду полтора месяца. Я хочу получить наивысшую цену.

Кейт не сказала впрямую, что она продаст картину, но Консуэло де Барранка самонадеянно решила, что Кейт согласилась. По ее мнению, дело было улажено.

— На карточке есть адрес, по которому меня можно найти. В любом случае, мне перешлют сообщение.

— Не стану вас задерживать, — вежливо ответила Кейт.

— Но вы оставите у себя картину?

— Да.

Консуэло удовлетворенно кивнула.

— Прекрасно. — Она смяла недокуренную сигарету.

— Мне пора. Мой самолет… Приятно было познакомиться с вами, мисс Деспард. Передайте от меня привет Блэзу.

Наверняка вы с ним увидитесь раньше, чем я.

После ее ухода в комнате остался запах «Джой».