Наследницы

Когда гостья вновь заговорила, Галина Васильевна даже вздрогнула.

— А вы думаете, я ничего не пережила? — Анну Федоровну будто подменили. Суровость и жесткость улетучились, глаза увлажнились, и вся она как-то обмякла, словно внутри сломался стержень, на котором держалось все ее естество. — Уж поверьте мне на слово. Особенно в последние месяцы… Когда он умирал… Уходил в муках… Умирал дома — он ненавидел больницы. Я была рядом. Видела все его страдания. Врагу не пожелаешь такой пытки. — Она встала и вышла из комнаты.

— Простите меня, простите… — Галина Васильевна беспомощно развела руками, попыталась подняться, но так и осталась сидеть на стуле.

Она не смогла бы точно сказать, сколько времени так просидела. Она не слышала, как вошла Лена, а увидев ее, не сразу поняла, что та обращается к ней.

— Ау, Галина Васильевна, — Лена хлопнула несколько раз в ладоши, — вы меня слышите? Как прошел разговор? Почему у вас дверь не заперта? Вы договорились о главном — определили доли?

— Какие доли?! — придя в себя, с гневом воскликнула Галина Васильевна. — О каких долях можно говорить, когда там такая драма?!

— Драма! Очень хорошо! — Лена подошла к этажерке, взяла из-под листа бумаги диктофон и убрала его в портфель. — И что же у нее стряслось?

— А что это вы сейчас убрали в портфель? Диктофон?

— Да, а что?

— Вы оставили здесь диктофон и ничего мне не сказали?

Лена пожала плечами.

— Так вы были бы против. Вы же у нас законопослушная.

— Да, я законопослушная.

— А у меня свои методы работы.

— Знаете что, Лена, я… я отказываюсь от ваших услуг. А гонорар… гонорар можете оставить себе.

* * *

— Вот такая история, — сказала Саша и огляделась по сторонам. — Слушай, я ужасно боюсь мышей. Они тут есть, как думаешь?

— А ты думаешь, они любят бычки в томате? — задумчиво произнесла Вера, явно витая в других измерениях.

Они сидели в закутке. Вера расположилась на диване, Саша — на стуле напротив.

— Как, ты сказала, называлась картина? — спросила Вера.

— «Этюд в красных тонах».

— Точно, вспомнила. Там внизу еще было написано «Галке».

— Да, это моей маме.

— Помню я ее. Вообще история темная. Она висела у отца в мастерской, когда мама приходила ему позировать. Они тогда только познакомились. Пока он рисовал, я разгуливала по мастерской, разглядывала картины. Мне было лет шесть. Я умела читать и при всяком удобном и неудобном случае демонстрировала свои способности. Меня хвалили, а я ужасно люблю, когда меня хвалят.

Саша улыбнулась.

— Прям как у Цветаевой: хвалите меня, и долго.

— Именно этот случай. Но дело в другом. Я была мелкая, и мне не давали мои шесть, думали — три-четыре. Я этим пользовалась. И тут этот незнакомый дядечка, к тому же художник Я его и спросила: мол, какой такой галке, птице, что ли? Вначале он, конечно, изумился, что я умею читать. Потом рассмеялся и рассказал целую историю о том, что он дружит с птицами, особенно с галками… ну и так далее и тому подобное.

— И где же она теперь? У тебя в галерее я, например, ее не видела.

— Я ж тебе говорю: история темная. Отец несколько раз ее выставлял, а потом она пропала, будто и не было. Еще помню, готовили выставку к его пятидесятипятилетию, я у него спросила про «Этюд», а он отмахнулся, пробурчал что-то нечленораздельное. Но тогда я списала это на запарку — когда делаешь выставку, проблем по горло. Ну а потом…

Вдруг где-то загромыхало и заскрежетало. Женщины вскочили и быстро пошли к выходу. Широко распахнув дверь, на пороге стоял Олег с монтировкой в руке. Увидев Веру, он кинулся к ней.

— Вер, ты жива?!

— Что за глупый вопрос? Сам не видишь?

— С тобой все в порядке? — Он попытался обнять Веру, но она скинула его руку с плеча.

— Со мной — да. Познакомься.

Олег только сейчас увидел, что Вера не одна.

— Это Саша, моя… сестра.

— Очень приятно. — Олег попытался улыбнуться. Улыбка получилась какой-то кривоватенькой.

— Саш, а это Олег, мой бывший муж, — закончила церемонию представления Вера и шагнула на улицу.

— Настоящий и будущий. — Он кинулся за ней.

Саша вышла из ангара, прикрыла за собой дверь и огляделась, пытаясь сориентироваться. Вера стояла у большого, похожего на танк джипа и махала ей рукой, приглашая в машину.

— Тебе куда? — уже устроившись на переднем сиденье, спросила Вера.

— Домой.

— Ну и садись, мы… — Вера осеклась, — Олег тебя подвезет. — Она зло посмотрела на мужа. — Ты ведь подвезешь Сашу?

— Что за вопрос, сочту за честь.

По дороге Олег несколько раз пытался заговорить с Верой, но она упорно молчала. Пришлось Саше, не вдаваясь в подробности, объяснять, как и почему они оказались запертыми на складе. «Да, — вспомнила Саша слова матери, — как жаль, что мы не можем посмотреть на себя со стороны. Невооруженным глазом видно, что люди любят друг друга… и что? Вместо того чтобы поговорить… Интересно, как бы я себя повела на месте Веры?» Она вынуждена была признать, что ответа на собственный же вопрос у нее нет.