Что я стяжатель.
В вышибалы.
Взять в руки кисть или карандаш.
А черт его знает. Наверное, собака. Ой лукавишь, Вольдемар, ой лукавишь. Во всяком случае, чтобы узнать наверняка, нужно помереть. А уж там посмотрим.
Сильно, но, чтобы утешиться и отвлечь себя от грустных мыслей, куплю рыжий парик и буду бегать трусцой вокруг дома.
Написал бы его портрет, повесил на видном месте, чтобы не забывать, кому обязан вторым рождением.
Чтоб сожалеть — нет. А вот за многие поступки до сих пор стыдно.
Толстой написал бы, что жизнь, — потому, что она конечна, а он не мог примириться со смертью. А я… Нет пока ответа. Буду еще думать.
Я-то дух, а мои домашние примутся за мое бренное тело.
Работаю.
Ха-ха, чтоб его ветром не унесло.
Не следовал и впредь следовать не собираюсь.
Жадность, тупость, эгоизм, распущенность, отсутствие деликатности.
Надо посмотреть.
Волнистого попугайчика, и научу его говорить: «Какая прелесть!».
Трудолюбие, или, как говорит Юрий Норштейн, жопо-часы.
Надо у Медведевой уточнить, что она имела в виду. Хотя… о чем еще думать мужику, как не о бабах.
А действительно, почему? Из-за опасения показаться глупым, сумасшедшим? Но я-то знаю про себя, что, в сущности, я и есть сумасшедший, нормальный сумасшедший.
Попрошу это лицо представиться.
Лажа! Пустота! Не цепляет!
Попозировать мне.
Миниатюрной японкой-гейшей.
Красота.
Когда в согласии с самим собой.
Ежика или ослика Иа-Иа в мультфильмах.
Оглашение завещания было назначено на одиннадцать часов. Первыми пришли Галина Васильевна и Саша. Прежде чем войти в нотариальную контору, Галина Васильевна попросила у дочери зеркальце.
— Так и знала, — разглядывая себя, сокрушалась она, — какие круги под глазами!
— А что ты хотела получить после бессонной ночи?
— Так ведь я ж старалась уснуть, сколько корвалола выпила, а так и не смогла, — оправдывалась Галина Васильевна. Она вернула зеркальце дочери. — Посмотри, а губы у меня не очень накрашены?
— Не очень, и перестань нервничать, что бы там ни было с этим завещанием — жизнь на этом не кончается. Жили без него и дальше будем жить.
— А Аня, наверное, придет вся такая… ухоженная.
Саша всплеснула руками.
— Мам, как будто вы соперницы! Ты что, ее ревнуешь? Ты ж все-таки к нотариусу идешь, а не на какие-нибудь смотрины.
Они увидели, как во двор въехала машина Анны Федоровны.
— Пойдем скорее! — увлекая за собой дочь, взмолилась Галина Васильевна.
Они скрылись за дверью.