Наследный принц Андрюша

Матвей, конечно, выразился покруче, как говорится, не для печати, но не по словам, а по стону, вырвавшемуся у него из груди, я почувствовал, что произошло неладное.

— Что случилось?

— Дети,— взревел Матвей.— Гони во всю!

Какие дети?! Неясная тревога разрасталась во мне.

Но гнать я не мог. Дорогу мне преградил КАМаз, который надумал разворачиваться. Но едва грузовик подался вперед, я бросил вездеход в образовавшуюся щель.

Еще издали я увидел, что в «Жигули» садятся Андрюша и Анюта. Причем, Андрюша — смело и решительно, а Анюта — с явной неохотой.

— Что происходит? — спросил я у Матвея.

— Они похищают детей, гады,— Матвей добавили еще пару крепких словечек.

За Анютой и Андрюшей захлопнулись дверцы, и «жигуленок» помчался. Бледнолицый направился к кольцевой дороге. Я выжимал все, что мог, но не отставал.

Мы оба были так потрясены, что на некоторое время потеряли дар речи. Можно сказать, похитили детей у нас прямо из-под носа. Средь бела дня, на виду у почтенной публики.

— Куда же они везут ребят? — Я первым пришел в себя.

— Мне кажется, я знаю,— напустив на себя загадочный вид, произнес Матвей.

— Но пока не скажешь?

Матвей кивнул, важно надувая щеки.

— А если они сейчас оторвутся, куда мне поворачивать?.

Его страсть к тайнам меня уже начала бесить.

— Тогда я скажу, куда ехать,— ответил Матвей.

Ладно, из этого конспиратора больше ничего не вытянешь. Даже под пыткой. А вот из меня можно — я сам проболтаюсь, не надо ничего вытягивать.

Самое странное, «жигуленок» и не собирался уходить в отрыв. Но и не подпускал к себе близко. Едва я начинал настигать его, как «жигуленок» делал стремительный рывок. Короче говоря, Бледнолицый держал нас на расстоянии.

Хорошая машина, неожиданно для себя подумал я о «Жигулях». Когда все это кончится, неплохо бы поменять вездеход на «Жигули». Но когда все это кончится? И, главное, чем кончится?

На кольцевой дороге «жигуленок» свернул в сторону водохранилища.

— Вроде сезон уже закончился.

На лице Матвея появилась растерянность.

— Решили искупаться? — попытался я пошутить. Матерый разведчик явно допустил промашку. Наконец понял ход его мыслей. Он был уверен, что Бледнолицый повернет направо, в сторону переулка с лужами и деревянными домами… Дался ему этот переулок!

— А может, они твою дачу надумали навестить? — выпалил Матвей, сам не веря тому, что сказал.

И вправду, наш дачный поселок в лесу, неподалеку от водохранилища. И я нередко езжу этой дорогой. Она длиннее, но зато сплошной асфальт.

— Но зачем? — недоумевал я.

— Намерения преступников понять трудно.— Матвей снова напустил на себя глубокомысленный вид.

— Они же не знают дороги,— наседал я на Матвея.

— А дети на что? — сказал Матвей.— Дети расскажут…

— Анюта ни за что не расскажет.— В девочке я был абсолютно уверен.

— А Андрюша? — насмешливо спросил Матвей.

Что-то помешало мне также уверенно заступиться за внука.

— Слушай, а другая дорога, покороче, есть? — поинтересовался Матвей.

— Есть,— ответил я.— Но плохая, по лесу. Скоро — поворот.

— Давай на нее и гони во весь дух! — приказал Матвей.— Мы должны быть на даче раньше Бледнолицего. Во что бы то ни стало!

Я чуть было не сказал: «Слушаюсь, товарищ командир!» Я не спросил у Матвея, зачем нам надо было опередить Бледнолицего. Да, я думаю, он и сам этого не знал. Главное, обойти, обогнать, перехватить инициативу, чтобы застать Бледнолицего и его дружка врасплох.

Потихоньку я стал замедлять ход. Бледнолицый, уверенный, что мы за ним едем, как привязанные, не должен был заметить моего маневра. Я неожиданно свернул вправо и нырнул в лес. И вскоре мы уже ползли, покачиваясь, по лесной дороге. Собственно, это была не дорога, а просека, приспособленная под дорогу теми, кто всегда спешит.

— А вдруг они едут не на дачу? — поделился я ими сомнениями с Матвеем.

— А куда же еще? — Матвей уже принял решение и не колебался.— Бессомненно — на дачу.

Лесная дорога обладала одним несомненным достоинством — на ней так подбрасывало, что сами собой прекращались все разговоры — можно было прикусить язык.

В молчании мы добрались до дачи. Мы своего добились, опередили Бледнолицего. Обошли, обставили. Кто — кого? Они — нас или мы — их?

При виде дачи на меня нахлынули разнообразные чувства. Как давно я здесь не был, а все требует моего внимания, моих рук. В прежние годы мы с Настей жили весь сентябрь да еще половину октября прихватывали. А в нынешнем сезоне нам не до дачи. Приехал внук, и все расстроилось.

Кстати об Андрюше. С минуты на минуту здесь могут оказаться мафиози, а я стою столбом, охваченный сентиментальными воспоминаниями.

Куда же девался Матвей? А вот он спешит ко мне, выбрасывая свою негнущуюся в колене ногу.

— Что ты стоишь пень пнем? — набросился Матвей на меня и тут же объявил: — У меня есть план.

Размахивая руками, Матвей изложил свой план. Я его принял, хотя и обнаружил в плане большой недостаток. Нам надо было так укрыться с вездеходом в березовой рощице, чтобы Бледнолицый и его дружок, проезжая мимо, не заметили нас.

— Они станут глядеть на твою дачу и бессомненно не заметят,— уверенно произнес Матвей и скомандовал: — По коням!