Наследный принц Андрюша

— А того нигде не видно,— включился и я в репортаж.-— Но вот до слуха блондинки донеслись приглушенные стоны…

— Хриплый подставил лестницу, влез на чердак,— подхватил Матвей,— следом за ним забралась блондинка. И что же они увидели?

— Они увидели связанного по рукам и ногам Бледнолицего, а пленников и след простыл,— продолжал я.

— Хриплый пытается освободить от веревок приятеля, но это ему не удается,— Матвей явно гордился делом рук своих.

— В попытках развязать Бледнолицего проходит три минуты,— вставил я.

— Нет, пять минут,— не согласился Матвей.

Сейчас мы напоминали футбольных комментаторов, которые, перебивая друг друга, ведут репортаж со стадиона. Или мальчишек, делящихся впечатлениями от просмотренного фильма…

— Стоп,— вдруг перешел на шепот Матвей.— Поворачивай назад — милиция!

Мимо нас одна за другой пронеслись две «канарейки». Так прозвали милицейские машины за их ярко-желтую окраску. Все почтительно уступали им дорогу.

Я сбавил скорость, приготовился к повороту. Но, как назло, навстречу двигалась колонна военных машин. Зеленые тяжелые грузовики растянулись на десятки метров… Придется подождать. Я свернул к обочине и выключил мотор.

— Значит, ты все-таки сказал в милиции, куда мы отправились? — спросил я Матвея.

— Само собой,— ответил Матвей.

— А зачем ты каких-нибудь пятнадцать минут назад наплел с три короба, что никакой милиции не будет и надо поскорее уносить ноги,— напомнил я.

— И, как видишь, оказался прав,— Матвею не были ведомы сомнения.

— Но врать-то зачем? — вскипел я.— Всегда лучше говорить правду…

— Не уверен,— помотал головой Матвей.— Скажи я правду, мы бы сейчас сидели на веранде и распивали чаи. И дождались бы момента, когда распахнулась дверь, ворвался Хриплый и скомандовал: «Руки вверх!»

Нет, Матвея не переубедишь. Всю нашу жизнь мы врали. И, разумеется, делали это ради высших интересов. Только сейчас, с трудом, запинаясь, начинаем говорить правду… Но то и дело сбиваемся на вранье...

Колонна военных грузовиков, наконец, прошла. Я глянул в зеркало, чтобы посмотреть, кто за мной едет, и увидел идиллическую картину.

Анюта спала, положив голову на плечо Андрюше. И Андрюша прижался к ней и сладко посапывал. У него был вид обыкновенного, но страшно симпатичного мальчишки. Боже, как я мог вообразить, что он строит козни, плетет сети заговора против собственных дедов? Ведь он ребенок, пусть трудный, но где они, скажите, легкие? И Андрюша нуждается в нашей защите…

Решение пришло сразу.

— Милиция там и без нас обойдется,— понизив голос, сказал я.— А нам надо отвезти детей домой…

Кивком головы я показал Матвею на заднее сиденье. Он обернулся, и в его суровых глазах блеснули слезы.

Я видел, что Матвей рвется в бой, что у него, как говорится, чешутся руки. Он, наверное, представлял себя руководителем операции, который отдает приказы твердым, непреклонным голосом, а в самую решительную минуту встает и подымает бойцов в атаку… Но, видно, не судьба, придется довольствоваться ролью спасителя детей…

— Ладно, поехали домой,— вздохнул Матвей.— Все-таки в милиции не маленькие дети служат, как-нибудь сами справятся, хотя если бы мы были там, то…

Матвей не стал дальше развивать свою мысль. Но я его понял без слов. Если бы мы участвовали в операции, она прошла бы блестяще.

Я ехал не спеша, чтобы быстрая езда не разбудила детей. Им, беднягам, досталось и вчера, и сегодня, да и, вообще, все последнее время не было у них ни минуты покоя. Мы, старики, люди привычные. Столько всякого повидали, что, кажется, нас ничем не проймешь. Битые мы, перебитые, да и кожа у нас задубела… А детям все внове, все непривычно.

По лицу Матвея было видно, что сейчас он там, в центре боевой операции. Время от времени он сжимал кулаки, пытался взмахнуть палкой. Но где ты развернешься в маленькой машине? Но вот на лице Матвея засияла довольная улыбка. Значит, операция закончилась успешно.

Я глянул в зеркало на мирно спящих детей. Теперь уже Андрюша спал на плече у Анюты и чему-то во сне улыбался.

Но что это? Далеко-далеко за нами появился ярко-красный «жигуленок». Он вышел на встречную полосу, чтобы обойти грузовик… Не было никакого сомнения в том, что Бледнолицый и Хриплый нас догоняют. А где милиция? Где группа захвата?

Я толкнул Матвея и прошептал:

— Смотри… Бледнолицый за нами гонится…

— Нажимай на газ,— оглянувшись, прошипел Матвей.— Упустили, сопляки…

Я понял, о ком так пренебрежительно отозвался Матвей. Нет, определенно мы бы с ним еще сгодились, с нами операция прошла бы без сучка и задоринки. Я догадался, почему упустили милиционеры мафиози. Группа захвата ехала со стороны поселка, а Бледнолицый с Хриплым ее засекли и дали деру.

Все эти мысли мелькнули у меня в голове, руки между тем делали свое дело, а губы шептали: «Ради всего святого, приятель, не подведи. Если ты встанешь посреди дороги, пиши пропало. Мафиози скрутят нас, а детей снова похитят. Дотяни, прошу тебя, до города! Там, на виду у людей, они не осмелятся напасть на нас… Дотяни до города!..»