Наследование в англо-американском и российском праве: общие положения и наследование по закону (сравнительный анализ)

В норманнскую эпоху (1066–1485) наследственное право определялось интересами охраны феодальных держаний (tenementum). По определению Е. В. Гутновой, это обычное в средневековой Европе обозначение условного земельного владения, за которое его владелец – держатель – должен был выполнять какие-либо повинности или уплачивать денежную ренту в пользу вышестоящего феодала – собственника этой земли. Термин этот в Англии XII–XV вв. применялся и к привилегированным военным держаниям, и к землям, которые находились в пользовании крепостных крестьян-вилланов, хотя за этим общим обозначением скрывались в действительности совершенно различные социальные взаимоотношения[87].

Английское право той эпохи по меткому выражению Н. П. Дмитревского «являлось не столько «правом страны», сколько «правом земли»: земельные отношения налагали свой отпечаток на все прочие отрасли права – сделки, наследование, семейные отношения определялись потребностями и интересами феодалов-землевладельцев. Сложность и запутанность средневекового английского права обу-словлена именно сложностью и запутанностью господствовавших в нем правоотношений феодальной земельной собственности. В то же время на земельном праве отразились и некоторые особенности развития феодализма в Англии, где частично сохранились свободные землевладельцы и где с эпохи завоевания Англии нормандцами королевская власть была относительно сильнее, чем на континенте, и опиралась на верхушку этих землевладельцев и на рыцарей в борьбе с крупными феодалами-баронами»[88].

Согласно доктрине tenures «все землевладельцы – крупные и мелкие, духовные и светские, нормандцы и англосаксы – держали землю в конечном счете от короля. Он был верховным собственником всей земли в Англии и сюзереном всех держателей, от кого бы непосредственно они не получали свои feoffee»[89]. Вильгельм I захватил при завоевании себе лично пятую часть земель Англии и раздал ее своим вассалам – головным держателям, которые в свою очередь передавали часть земли средним лордам и баронам. Вокруг их поместий – мэноров группировались более мелкие держатели, получившие земли уже от них с «принадлежностями» – обязанностями и ограничениями в пользу лорда. Их характер предопределял юридическое значение самого держания – объем и продолжительность прав на землю.

Самым широким из свободных держаний был простой феод (fee simple), близкий к полной собственности, а остальные держания были возвратными: пожизненными или временными с возвратом лорду при смерти самого держателя, отсутствии прямых наследников и т. д. Если на свободных держателях лежали определенные повинности (рыцарская служба, щитовой сбор и сокаж (зависимое владение) в виде денежной ренты), то повинности несвободных не были точно определены, а сами они не пользовались защитой королевских судов – все их земельные притязания и споры рассматривались мэнориальным судом на основе местных обычаев. Общее право тогда регулировало лишь отношения свободного держания, и только в XV в. суды справедливости начали защищать вилланские держания, опираясь на мэнориальные обычаи[90].

Доктрина имений (estates, от лат. status) определяла срок держания и совокупность субъективных прав владельца на землю. «В основе архаических конструкций земельно-правовых институтов в английском праве лежит своеобразная классификация владельческих прав, исходящая из понятия estate как общего и первоначального универсального понятия права на землю, связанного с владением»[91]. Все имения подразделялись на пожизненные (life estates) и наследственные (fees), т. е. феоды.

Наследование держаний не допускалось, и наследники должны были испрашивать у лорда согласие на их выкуп. Всякое отчуждение феода было возможно только с согласия всех предполагаемых наследников землевладельца. Родственники, которые теоретически впоследствии могли стать наследниками феода, могли запретить его отчуждение. Все они, а также лорд, имели право ретракта – принудительного выкупа проданной земли у ее нового собственника. Но, как писал Мэйтланд, в 1192, 1256 и 1269 гг. появились и условные феоды (conditional fees), которые королевские суды позволяли отчуждать без разрешения наследников. Прекращение их в отличие от простых феодов не требовало отсутствия наследников у феодала как отлагательного условия[92].

Сторонником условной собственности был уже Брэктон, писавший, что «отчуждатель может свободно обременять отчуждаемую вещь в тех или иных пределах различными условиями и повинностями, если приобретатель на это согласен, и такое обременение должно иметь силу как созданное по взаимному согласию сторон»[93].