Наследство

— Извлеки максимум удовольствия, пока она еще маленькая, — советует Бет, без особого успеха стараясь перекрыть шум голосов. — Они так быстро растут! Невозможно поверить, до чего быстро! — делает она еще одну попытку, на этот раз погромче.

— Ну, я-то действительно получаю максимум удовольствия! Развлекаюсь с малышкой, а потом отдаю, если навоняет или начинает выть, — ухмыляется Динни.

— Потому-то мне всегда так нравилось быть тетей, — подхватываю я, улыбаясь Бет.

И мы болтаем дальше в том же духе. Сидим себе и болтаем как добрые соседи, как приятели. Я стараюсь не задумываться об этом, не думать, как это чудесно, чтобы не разрушить очарование.

— Как продвигается твое семейное расследование? — спрашивает меня Динни позже, когда мне становится тепло, а лицо слегка немеет.

Я таращусь на него.

— Ты имеешь в виду нашу семейную историю? — переспрашиваю я.

— Нашу? Что ты имеешь в виду?

— Ну, дело в том, что я выяснила, что мы, собственно говоря, родственники. — И я широко улыбаюсь.

Бет хмурится, а Динни глядит недоуменно.

— Рик, о чем ты говоришь? — спрашивает Бет.

— Довольно дальние, троюродные, по прабабке. Серьезно! — добавляю я, заметив недоверчивые, скептические взгляды со всех сторон.

— Что ж, тогда послушаем, — весело говорит Патрик, складывая руки на груди.

— Вот. Мы знаем, что у Кэролайн был ребенок, мальчик, еще до того, как она вышла замуж за лорда Кэлкотта в девятьсот четвертом году. Имеется фотография, и она до конца жизни хранила детское зубное кольцо…

— Ребенок, мальчик, который, скорее всего, так и не перебрался с ней через океан, — перебивает меня Бет, — иначе ей не удалось бы повторно выйти замуж в качестве девицы, а мы знаем, что так и было.

— Погоди… послушай меня. В доме я обнаружила комплект старинных наволочек, в котором одна отсутствует — наволочка с вышитыми на ней цветами, желтыми болотными флагами. Теперь вспомни, Динни, твой дедушка сам рассказывал нам о том, почему у него такое прозвище, а мама твоя мне на днях эту историю напомнила. Но только за долгие годы кто-то перепутал детали. Мо сказала, что Флага нашли на поляне с цветами, поэтому он и получил свое странное имя. Здесь, в Бэрроу Стортоне, леса растут на склонах, почвы тут сухие, не заболоченные, и здесь вряд ли растут болотные флаги. Я уверена… уверена, я совершенно ясно помню, дедушка Флаг сам мне говорил, что его нашли завернутым в одеяльце с желтыми цветами. Это наверняка была наволочка — обязана быть!

Я настаиваю, кипячусь, потому что Патрик издевательски хмыкает, а Динни смотрит еще более недоверчиво.

— А сегодня я познакомилась с Джорджем Хетэуэем…

— Это какой, не тот, что держал гараж на шоссе? — уточняет Патрик.

— Он самый. Когда Кэролайн только-только туда приехала, его мать работала в большом доме. Ее оттуда выставили якобы за кражу, но, по словам Джорджа, она уверяла, что ее выгнали за то, что она знала о ребенке в доме. И это как раз в то время, когда Динсдейлы нашли Флага! В доме был ребенок, а потом исчез. На самом деле ваш дед — сын нашей прабабки. Я в этом уверена, — заканчиваю я, тыча нетвердым пальцем в Динни.

Он внимательно смотрит на меня, трет подбородок, обдумывает услышанное.

— Это… — Бет пытается подыскать достаточно сильное слово, — смехотворно!

— Почему это? — вопрошаю я. — Это объясняет враждебность Кэролайн к Динсдейлам: представь, она избавляется от ребенка, думает, что это навсегда, что больше его не увидит, а они подбирают и растят его буквально у нее на пороге. Это должно было сводить ее с ума. Вот почему она так их возненавидела.

— Вот такой вопрос, — подает голос Динни, — она привозит с собой ребенка, держит при себе какое-то время, до второго замужества. По каким-то причинам первый брак в бумагах не упомянут, но она не может выйти замуж за лорда, если ребенок незаконный, это просто невозможно. Стало быть, она до поры до времени держит его здесь, в Бэрроу Стортоне, а потом подбрасывает в лес. Меня интересует — почему? С какой стати она так поступила?

— Потому что… — Я умолкаю, рассматривая свой стакан. — Я пока не знаю. Но я над этим думаю. Ваш дедушка не был болен чем-нибудь, он не был инвалидом?

— Здоровый был, как бык, до самой старости, — мотает головой Динни.

— Может, лорд Кэлкотт не позволили бы ей оставить сына от другого мужчины?

— Это невозможно, — бодро вступает Патрик. — На самом деле ребенок Кэролайн, скорее всего, умер еще там, в Америке, а здесь одна из служанок попала в беду… может, это мать Хетэуэя в момент отчаяния стащила из господского дома наволочку и избавилась от своего незаконного ребенка? Неудивительно тогда, что она всю жизнь врала про это и что за такое ее и уволили.

— В этом есть смысл, — поддерживает Бет.

Я трясу головой:

— Нет. Я знаю, что это был ребенок с фотографии. Должен быть он, — настаиваю я.