Наследство

— Да что же происходит! — схватила бутылку Люся и повернула горлышко вверх, в потолок.

— Извините, — снова сконфузился ведущий артист ТЮЗа.

— Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты переквалифицировался в киллера, — хохотнула Люся.

— Ага! А первый заказ — это я? Я не согласна! — возмутилась Яна.

— Я бы никогда… — снова начал Степан Сергеевич.

— Я шучу! — прервала его Яна. Бутылка была откупорена, а за ней и вторая! Настроение Яны улучшалось с каждой секундой.

Она весело хрустела огурцом, находясь в очень хорошей для себя компании.

«Как же они все постарели, — невольно подумала Яна, — эти люди всю жизнь дарят другим радость, они работают с моей мамой всю жизнь, и сейчас им нужна помощь. Ах да! Помощь, и в основном материальная!»

— Друзья мои! Я же забыла! Сегодня у меня заказ Снегурочкой в одно место! Там очень хорошо заплатят! — сказала Цветкова, отставляя бокал с шампанским.

— Господи, Яночка! Не успела приехать, как уже на работу? Валентина Петровна говорила, что ты трудоголик, но я не думала, что до такой степени, — всплеснула руками Люся.

— Нам же деньги нужны? — уточнила Яна.

— Нужны, — вздохнула Лариса Ивановна.

— Ну вот… началось уже — зарабатывание-то. Пригласили вот Снегурочкой.

— Заодно и в роль вживешься сразу же! — вдруг разулыбалась Люся.

— Только костюма-то нет, — вдруг вспомнила Цветкова.

— Так не беда! Театр-то рядом, зайдем и возьмем любой на выбор, — ответила Люся.

— Ребята, не забывайте! Завтра в одиннадцать утра пробы! — налил себе водочки после двух бокалов шампанского Степан Сергеевич.

— К-как завтра? — поперхнулась Яна. — Уже?

— А чего тянуть-то? А потом, это не мы решаем! Так назначено. У них все быстро, актрису одну знаменитую ждали. Как ее величество вернулось, сразу же и назначили. Время — деньги! Скорее к съемкам хотят приступать! — ответила Лариса Ивановна. — Поэтому лучше сегодня лечь поспать пораньше, отоспаться.

— Какое отоспаться?! Я теперь месяц спать не буду! — воскликнула Яна.

— Наоборот, ей лучше порепетировать! И вот если сегодня поймает кураж, то и завтра все пройдет на «ура», — высказал совершенно диаметрально противоположную точку зрения Степан Сергеевич и внезапно предложил Яне: — А поехали вместе? Я Дедом Морозом, ты Снегурочкой? А то куда тебе одной в ночь-то? Да и сподручнее со мной будет! Покажу класс, так и быть! Покажу, как на сцене работать! — блеснул он глазами.

— Еще пару стаканов, и ты покажешь класс засыпания лицом в салате, — с сомнением посмотрела на него Лариса Ивановна.

— Да разве это доза для Илюшина? Только для расслабления!

— Вы бы не сильно расслаблялись с сердцем-то больным, — отметила Яна.

— Валентина Петровна тебе уже напела? Эти слухи сильно преувеличены! — отмахнулся Степан Сергеевич, расплескивая спиртное. — Я еще молод, и здоров, и полон творческих сил!

— А что мы там будем делать? — спросила Яна.

— Доверься мне! В моей жизни было столько этих детских представлений, утренников, новогодних вечеров, что любого стошнит. Я понял одно: если нет никакого предварительного сценария, то в работе с детьми просто необходима импровизация. Вот и будем импровизировать! Люди богатые, есть караоке, будем петь, водить хороводы, читать стихи и играть.

Яна слушала его, открыв рот, и понимала, что теперь, что бы ни случилось, она поедет на заказ только с Степаном Сергеевичем. Они еще выпили за удачную операцию, потом за здоровье Яны в целом, конкретно за то, что она осталась со зрением, за удачные завтрашние пробы и еще за что-то.

Потом к Яне вернулись силы и они всей нетрезвой группой двинулись к ТЮЗу.

Всю дорогу Люся болтала в оглохшее ухо Яны без умолку:

— В главной роли сниматься будет звезда! Русского происхождения, но живет во Франции! Петр Ньиман. Слышала о таком? У него мама была известной балериной, ее приглашали в годы дружбы между народами сняться в Голливуд, там-то она и закрутила любовь со звездой индийского кино, да так, что назад в Россию ее определенные службы не пустили. Точнее, аккуратно намекнули, что ее присутствие в Советском Союзе будет нежелательным. Из труппы Большого ее сразу же исключили. А все из-за того, что ее избранник в прессе имел неосторожность высказаться против социалистической угрозы и отдать предпочтение Америке. Дело в том, что он очень хотел переехать в Америку, грезил Голливудом.

— У меня голова сейчас лопнет, — тихо сказала Цветкова, не понимая, зачем ей столько ненужной информации.

— Так подожди! Интересно же! Красавец-богач, такой индус, прямо как с картинки! И наша хрупкая балерина сугубо славянской внешности. Пара была потрясающая, они в своей страсти и зачали чудо-ребенка! — закатила глаза Люся.

Яна с интересом смотрела на нее и думала только об одном. Откуда Люся могла знать о страсти и любви? Она ни разу не была замужем, не имела детей, и мама даже поговаривала, что у нее вообще мужчин не было. А тут такое упоение о «зачатии чудо-ребенка», словно она лично присутствовала со свечкой.

— И в чем чудо? — не поняла Цветкова.