Наслѣдство

Мережская дала отмашку слугам, и те ушли за следующей порцией чая. Судя по всему, господа покинут ее дом не скоро.

Разговор действительно вышел долгим. Екатерина чувствовала себя не несчастной вдовой, а преступницей, причем вина ее, судя по всему, была уже доказана. На лицах у мужчин крупными буквами было написано, что им «все понятно: вышла молодая за деньги, и теперь безмерно рада, что муж скончался, а то, может, и сама этому поспособствовала». Неприметный человек и капитан не сводили с нее подозрительного взгляда, один только секретарь Талькин смотрел на нее с непосредственным, но незлобным любопытством, и порой ободряюще улыбался.

После долгих попыток поймать ее на лжи, капитан, явно разочарованный состоявшимся разговором, промолвил:

— На сегодня все.

Екатерина обрадованно подскочила, нарушив этикет. Неназвавшийся мужчина ухмыльнулся. Капитан не обратил на это внимание — он уже ругал Талькина, неразборчиво что-то написавшего во время их беседы. Катя, которую уже тошнило от этих людей, тем не менее посочувствовала краснеющему пареньку. Впрочем, это не помешало ей отговориться срочными делами и оставить проводы гостей на Аглаю.

Почти бегом покинув комнату, инкнесса поднялась в кабинет мужа, мельком посмотрев на часы. Дело шло к обеду. Захотелось сразу и есть, и спать. Но вдова села дописывать злополучное письмо.

Это казалось ей наипервейшим по важности делом.

* * *

В кабинет вошли, не постучав. Светловолосый юноша приятной наружности стремительным шагом приблизился к письменному столу и сел в кресло напротив Катерины. Вдова посмотрела на грязные сапоги, которые только что были закинуты на стопку чистой бумаги и спокойно произнесла:

— Николай, убери, пожалуйста, со стола ноги.

— Уже командуешь? — пасынок с любовью осмотрел военные ботфорты, потом перевел похолодевший взгляд на Екатерину. — Запомни: я тебе ни клочка отцовой земли не отдам! Ни одной пяди!

Ей под нос сунули фигу. Ну, хоть ноги убрал со столешницы.

— Ты прекрасно знаешь, что мне останется только этот дом и маленькая фабрика за городом. Все остальное ваше.

Катя не смотрела на юношу — боялась, что голос дрогнет и маска безразличия, столь тяжело натянутая на лицо, исчезнет под его гневным взглядом. Пасынок наклонился к ней, сжав кулаки (и попутно ломая карандаш) и зловеще пообещал:

— Ты и этого не получишь! Я отсужу у тебя все до последнего кирпичика!

— Тогда тем более не стоит портить свое будущее имущество.

Екатерина постучала линейкой по тому месту, где на столешнице остались следы от его сапог. Не имея возможности работать, она выпрямилась в кресле, и с животноведческим интересом рассматривала кукиш совсем юного, еще безусого паренька в форме Великокняжеского корпуса. Паренек выглядел злым и раздосадованным, что придало ей силы доиграть спектакль.

— Вот избавлюсь от тебя — и все здесь переделаю! — заявил Николай зло и вышел из комнаты столь же неожиданно и стремительно, как и вошел. Инкнесса выдохнула. Посидела минуту с закрытыми глазами, затем встала, подошла к двери и заперла ее.

А потом села прямо на пол и расплакалась.

Маска треснула. Но этого никто не видел.

* * *

Трое передавали друг другу листы с отчетами.

— И это все? — седой жилистый мужчина требовательно обвел взглядом собеседников. — Арефьев? Гастин?

Человек с невыразительным лицом согласно кивнул, военный развел руками:

— Мы всех опросили.

— Плохо опрашивали. Или нагло врут, или сплетни про друг друга рассказывают. Афанасий, у вдовы были?

— Да. Но толку от этого мало. Ничего нового мы не услышали.

— Присмотритесь к ней получше.

— Каким образом?

— Да как угодно! Поговори приватно, помоги найти «хорошего» юриста, попытайся утешить молодую вдову… всячески.

— Да не волнуйтесь, Ефим Петрович, — неприметный мужчина протянул начальнику еще пару листов. — Идет работа. И потенциальный утешитель у нас тоже готов.

Седой удовлетворенно кивнул и перешел к разбору следующего дела.

Глава 2

Ноги сами принесли Екатерину на кладбище. Могила мужа была расположена в очень уютном месте: с трех сторон цветущие кустарники, с четвертой, рядом с тропинкой — витая лавочка для посетителей. Катя села на лавочку и подняла вуаль.

Вечер был тихим и теплым. Однако не смотря на царившее в природе умиротворение, вдову терзало беспокойство. Она долго смотрела на надгробный камень с короткой надписью, потом подошла, провела пальцами по шершавой поверхности гранита.

«Без тебя мир станет другим».

Смешно. Пафосно и глупо. Но тогда ей хотелось выбить именно это. Потому что без Евстафия ее жизнь действительно рушилась, ее относительно уютный мир, выстроенный за три года совместной жизни, распадался на куски.