Наследство

— Прекрасная мысль. Во всяком случае, я думал об этом; звонил архитектор, у него масса изменений — небольшие, но все их надо просмотреть. А на уик-энд я смогу заскочить в Чикаго; взгляну, как поживает Мирна. В понедельник и вторник — эта самая конвенция по контролю качества в Денвере. Я смогу туда попасть прямо из Чикаго.

— Все складывается удачно.

— Отлично, — он улыбнулся. — Мы не увидимся целую неделю. Но я позвоню.

— Минуту, Клэй, еще один вопрос. Ты уволил вчера охранника?

— Вот черт, я забыл сказать тебе об этом. Так и есть. Мне не нравилось, как он работал, он не умел подчиняться, и я отпустил его. Я буду в Чикаго на уик-энде и там поговорю с ребятами из охраны. На следующей неделе я кого-нибудь из них привезу. Если ты не возражаешь.

— Мне казалось, мы договорились, что ты никого не будешь увольнять, не согласовав со мной.

— Правильно, так и есть. Я не должен был этого делать. Но он меня просто достал. Прости, Лора, больше этого не случится, обещаю. Я знаю, на кого работаю: великолепная леди, которая все понимает, всегда очень терпима и любит своего брата. Когда-нибудь ты ее повстречаешь; она тебе понравится.

Лора улыбнулась:

— Я хочу, чтобы больше этого не случилось, Клэй.

— Порядок. А сейчас ничего, если я позавтракаю?

— Клэй, ради Бога! Тебе не надо спрашивать разрешения, иди и завтракай. И не забудь отчеты.

Он кивнул ей, взял из холодильника еду и ушел. Лора положила голову на руку и уставилась в окно. Не следовало так реагировать на его шутку по поводу завтрака. Но он всегда приводил ее в отчаяние как раз в тот момент, когда она хотела положиться на него. В какую-то минуту он уже мужчина, ведет работу все более сложную, и у него будет ее все больше, особенно когда они откроют три отеля, которые сейчас реставрируются все одновременно; а в следующую минуту — он уже мальчишка, радостно ждущий шанса удрать на неделю из офиса. Он умен, но ленив и не старается стать взрослым. Поэтому она все еще не доверяла ему. Когда они вместе обедали, он рассказывал ей о своих девочках, своем чердаке, даже о картах, поскольку она больше его за них не порицала. Однако он редко расспрашивал о ней самой и никогда о финансах и бизнесе, которым она занималась и для которого он работал.

Лора знала, что он не хотел вникать в подробности; он не хотел беспокоиться или знать, что она волновалась. Во многом ему нравилось быть ее маленьким братом. Или сыном, думала она; ведь дети тоже не хотят знать, что у родителей бывают заботы.

Хотя, возможно, отчасти это была ее вина. Ведь если Клэю нравилось быть маленьким братом или сыном, ей нравилось быть старшей сестрой или матерью; это давало ей чувство, что у нее действительно есть семья. И если даже он спрашивал ее о финансах, она не многое рассказывала ему, потому что по-настоящему она доверяла в денежных вопросах только Карриеру. Даже не Джинни, хотя знала, что могла бы доверять ей.

Джинни никогда не задавала вопросов о финансах. Они с Лорой разговаривали почти обо всем, и Джинни поняла, что, если Лора захочет поговорить с ней о деньгах, она сделает это сама.

«Она могла бы даже попросить меня вложить деньги в развитие отелей, — подумала Джинни, когда остановилась у офиса Лоры, чтобы забрать ее. Возможно, это хорошее помещение капитала. Но смесь — деньги и дружба редко дает хорошие результаты, так что мы обойдемся без этого».

— У меня только что возникла мысль, — сказала Лора, когда уселась рядом с ней в лимузине. — Скажи, что ты думаешь об этом.

Был один из самых жарких дней в августе, но кондиционер сохранял роскошь серого бархата внутри автомобиля прохладной и спокойной в тот момент, когда они отъезжали от отеля» Лоры в Гринвич-Виллидже. Перед ними стоял складной серебряный столик с охлажденным вином и лимоном, и Джинни наполняла стаканы. Когда она передавала один из них Лоре, то заметила, как блестят у нее глаза.

— У тебя всегда какая-нибудь идея, — сказала она — или целая дюжина. И что это за идея?

— У меня их действительно несколько. О самой лучшей я расскажу в конце, хорошо? — Улыбка была и озорной и скрытной, она явно была довольна и собой, и целым миром. Джинни улыбнулась в ответ. Любой не мог не улыбнуться, глядя на нее в эту минуту. Джинни в самом деле не встречала в своей жизни человека, оживление которого не передавалось бы тотчас же другому.

Когда Лора начинала рассказывать о планировке номеров в отеле и старинных гардеробах в коридорах для хранения белья и приспособлениях для уборки, чтобы горничным не приходилось толкать неуклюжие некрасивые тележки, она настолько увлеклась, что лицо ее теряло холодную отчужденность и сияло от удовольствия. «Ну нет, — думала Джинни, — это, должно быть, мужчина делает ее столь привлекательной, а не отель». Но, конечно же, это было больше, чем отель: это была ее работа, ее мечта, почти вся ее жизнь.

— Ну а теперь ты готова? Моя самая лучшая идея, — объявила Лора, и улыбка ее стала широкой и счастливой. — Мне действительно хочется знать твое мнение об этом.

— Ты уже сказала, что она самая лучшая, — пробормотала Джинни. Лора засмеялась: