Наследство

Это была самая безумная, упоительная, восхитительная ночь в его жизни. Он никогда не думал прежде, что способен на такую нежность, заглушавшую даже сумасшествие страсти. Он погружался в эту нежность, растворяясь в ней без остатка, шептал самые ласковые слова, какие мог вспомнить, на всех языках мира… Это было больше, чем секс, чем гармония слияния тел. Как? Вряд ли он сумел бы объяснить. Это можно лишь постичь самому.

Она сполна вознаградила его за все муки ожидания. Она была темпераментна, раскованна, даря и позволяя самые откровенные ласки, воплощая самые изощренные фантазии. Но если бы она была даже неумелой девственницей, это ничего бы не изменило. Потому что это была Она, и само прикосновение к Ней было волшебством…

Когда все закончилось, счастливый и обессиленный, он продолжал сжимать ее в объятиях, будто боялся, что она ускользнет, исчезнет, растворится в пене морской…

– Я люблю тебя, Надежда. Я так тебя люблю…

Она приподнялась, облокотившись на локоть.

Мокрые струи ее волос стекали по его разгоряченной груди, омывая прохладой. Но в блестящем взгляде сквозила рассеянная отстраненность. Словно открылось ее взору нечто неведомое, неосязаемое, недоступное более никому.

– Где ты?

– Что? – Она встрепенулась, посмотрев на него так, словно видела впервые. На мгновение ему показалось, будто она сейчас спросит, что он здесь делает.

– Ты как будто не здесь. Сейчас ты должна быть только со мной.

Она мягко улыбнулась, проведя пальчиком по его губам.

Милый мальчик, ты так весел, так
светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье,
отравляющем миры…

[3]

– Что это?

– Стихи…

– Твои?

– Нет, что ты… – Она улыбнулась, но от этой улыбки уже повеяло холодом.

Алекс вдруг почувствовал дикую ревность ко всем, с кем она когда-либо была и будет близка. Неужели и сейчас она думает о нем? Проклятом фантоме Сергее Кузнецове… Это было невыносимо. Он больше не хотел ни с кем ее делить. Даже с человеком, имевшим на нее неоспоримые права лишь оттого, что в документах, дурацких бумажках в корочках и с печатями, назывался мужем.

– Этой ночью ты – моя женщина, – прошептал он, привлекая Надежду к себе. – Только моя…

Что делаешь, когда мечта сбывается?

Тотчас придумываешь новую.

– Светает. Пора ехать. Пожалуйста, отвернись.

Надежда начала одеваться.

«Глупо, – подумал Алекс, усаживаясь за руль. – После всего – «отвернись». Просто смешно…»

Но смешно ему не было. Она начинала отдаляться. Медленно и неизбежно. И он ничего не мог с этим поделать, как был не в силах отменить рассвет.

– Жалеешь о том, что было?

– Нет. Я уже большая девочка. – Она улыбнулась, но как-то тускло, устало. И так же смотрела. Точно пробудилась от странного сна и никак не могла понять, где заканчивается небыль и начинается явь. Она становилась прежней. Чужой, надломленной, печальной.

– Я не хочу, чтобы ты жалела, – отчаянно проговорил Алекс. – Это была лучшая ночь в моей жизни.

– Поедем уже, – попросила Надежда.

«Мерседес» выполз на пустое сонное шоссе.

– Я что, – с расстановкой произнес Алекс, – не оправдал твоих ожиданий?

– Перестань, – прошу тебя… – Женщина страдальчески сморщилась, словно от неловкого прикосновения к недавней ранке, затянувшейся тонким слоем свежей розовой кожицы, но готовой в любой момент прорваться мутной воспаленной сукровицей.

– Ты прежде изменяла мужу?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто…

– Это не твое дело. – Она упорно разглядывала длинные, ухоженные, выкрашенные светлым лаком ногти, так, будто только что вышла из маникюрного кабинета и теперь оценивала выполненную работу. – Следи за дорогой, ладно? Я хочу вернуться домой живой.

Ключевыми словами были «вернуться домой…».

Алекс молча стиснул зубы. Внезапно ему отчаянно захотелось выпить. Или ударить женщину по лицу. И сам содрогнулся от пугающего омута этого низменного, прежде никогда не испытываемого желания.

– Кстати, как тебя зовут по-настоящему?

– Селами.

– Селами… Красивое имя. Приятно познакомиться. – Она попыталась улыбнуться, но получилось жалко, вымученно.

– Выходи за меня замуж, – сказал Алекс.

– Прямо сейчас?

– Я не шучу. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она вдруг расхохоталась, покраснев, как невинная девица от скабрезной остроты, прислонив ладони к губам.

– Что смешного?!. – вскипел Алекс. – Нет, что я сказал смешного? Когда тебе муж предложение делал, ты тоже смеялась?!

– Вот именно. Муж. Маленькая деталь.

– Что, в вашей стране нет разводов?

– С чего ты взял, что я собираюсь разводиться?

– А почему – нет? Ты же несчастлива.

– Ты в своем уме?!

– А ты веришь, что браки свершаются на небесах?!

– Да! – выкрикнула она с неожиданной злостью в ответ на его горькое ехидство. – Да! Верю! Браки свершаются на небесах! Только мы сами все портим! Сами… – повторила она уже тише.