Наследство

Однако Феликс не давил на Ленни; он опасался порвать последнюю тонкую нить. Даже отчужденность лучше, чем откровенный разрыв, а она, по-видимому, хотела сохранить статус его жены. Он в любой момент мог найти себе женщину, не в этом суть. Ночи с Ленни были менее важны для него, чем осознание факта, что она его жена и, самое главное, что об этом знал весь мир.

— Я взял билеты на тэнглвудский бал, который состоится в следующем месяце, — сказал он ей за обедом в июне.

Феликс и Ленни находились в доме Эллисон и Бена в Бикон-Хилле. С ними за столом сидели Аса и Кэрол, Томас и Барбара Дженсен; в последнее время они никогда не обедали вдвоем.

— С утра в этот день мы съездим за город. Я давно не отдыхал.

— Не думаю, что удастся освободиться, — спокойно сказала Ленни. — Кроме того, мы ездили за город много раз… Эллисон, а тебе и Бену следовало бы прокатиться, милое дело.

— Скорее всего, именно так мы и поступим, — сказала Эллисон. — Это пойдет на пользу брату или сестричке Джада. Нужно с самого начала приобщаться к культуре.

— Эллисон! — воскликнула Ленни, а Эллисон и Бен обменялись улыбкой длиной с целый стол. — Когда вы узнали?

— Сегодня утром.

— И когда это произойдет? О! Как замечательно для вас обоих. И для Джада, хотя, возможно, на первых порах он будет другого мнения. Я так рада за вас: разве не замечательно, происходит столько всего хорошего…

Феликс ничего не сказал, предоставляя другим возможность беседовать, скрытно наблюдая за Беном с нарастающей яростью. Сын Джада Гарднера, сидящий в доме Оуэна, заселяющий дом Оуэна своими детьми, планирующий — в этом Феликс не сомневался — прибрать к рукам корпорацию, а заодно захватить место Оуэна и здесь. Самодовольный негодяй, притворный сукин сын; сумел подружиться с Томасом Дженсеном и Коулом Хэттоном, даже с Асой! И Феликс ничего не мог поделать с этим… ничего, ничего, ничего. По крайней мере, пока.

Нет, он не сдался, он никогда не сдается, когда ставки достаточно высоки; он отделается от чертова подлеца. Вопреки самому себе, отлично понимая, какое самообладание ему потребуется в ближайшие месяцы в отношениях с правлением, избавление от Бена Гарднера превратилось для Феликса в цель, которая отодвигала на второй план все остальные проблемы.

Феликс размышлял над этим даже в машине по дороге домой. За рулем сидел Аса, изредка перекидывавшийся словом с Кэрол, расположившейся рядом с ним. Феликс и Ленни сидели на заднем сиденье, не касаясь друг друга.

— Я хочу, чтобы ты присутствовала на этом балу в Тэнглвулде, — проговорил он, стоя перед входной дверью в дом, окутанный теплым вечером. — Несколько человек интересовались твоим регулярным отсутствием на вечерах. Я не могу не обращать на это внимания, мне далеко не безразлично, что они подумают.

— А что они подумают? — спросила Ленни.

— Что мы разошлись. Или иную чушь в этом роде.

— Но ведь мы никогда не были вместе, Феликс. Как такое может быть чушью?

— Ты моя жена. Я всегда предоставлял тебе полную свободу, поскольку тебя это устраивало…

— И тебя тоже.

— Устраивало нас обоих, — сказал он.

— Ты игнорировал меня до тех пор, пока не возникала нужда. Тебе важна лишь форма отношений. Так гораздо проще, нежели иметь дело с реальными людьми и настоящими эмоциями.

— Проклятье! Я всегда знал чего хотел: я хотел тебя. Это ты первой отвернулась прочь, надменная всю жизнь, как и вся твоя семья.

Ленни вставила ключ в дверь, но он, положив свою руку сверху, остановил ее. Феликс почувствовал раболепный страх от этого прикосновения, но затем его прорвала ярость.

— Ты не посмеешь уйти от меня! Ты будешь делать так, как я скажу! Я ни черта от тебя не прошу, но хочу, чтобы ты была на этом мероприятии в Тэнглвуде, и ты скажешь мне, сейчас, что ты будешь там.

Паника охватила Ленни. Его прикосновение вызывало отвращение; ей было противно чувствовать его рядом с собой. «Но я замужем за ним, — без всякой связи подумала она, — до тех пор пока я… почему бы ему так не думать?..»

Почему я все еще здесь? У меня есть свой дом в Нью-Йорке и хорошие друзья; у меня есть Эллисон и ее семья, Томас, Барбара и Уэс…

В то же время все это привычно, знакомо; оно составляет часть ее нынешней жизни. Иное же было неизвестным и пугающим: развод, одиночество, не жена. Утрата места и статуса, признаваемого обществом, утрата границ, удерживавших жизнь от превращения в нечто бесформенное и открытое.

«Я слишком стара для этого», — подумала она.

Однако и другие женщины поступают так; не я одна. Тысячи, сотни тысяч женщин предпочитают идти на риск, чем жить наполовину… Она вспомнила умные слова о супружестве, которые говорила Эллисон в то утро на Кейп-Коде. Почему она не может следовать собственным словам, чтобы построить другую жизнь для самой себя?

— Я обращаюсь к тебе! — Ярость Феликса проступала сквозь стиснутые зубы.

Ленни не слышала произнесенных им слов, его рука удерживала ее, и они стояли близко друг к другу в белом круге света от входного фонаря, почти как влюбленные.

— Отстань от меня, Феликс. Отстань от меня.