Наследство

— Быть может. Но пока я не встретила никого, с кем хотела бы спать. У большинства из них такие испуганные глаза. А те, у кого они не напуганные, настолько уверены, что каждая одинокая женщина в Манхэттене так отчаянно ищет мужчину, что они полагают, будто им незачем прилагать усилий, чтобы заполучить всех женщин, которых они пожелают. Поэтому я предпочитаю оставаться в моем чудесном доме читать или слушать музыку.

— Неправда.

— Ну, не каждый вечер. Мне нравится бывать с теми, с кем просто весело и кто не предъявляет претензий. В самом деле, все в порядке. Иногда, правда, возвращаясь с вечеринки, я спрашиваю себя, зачем я туда ходила?

— Потому что ты ищешь мужчину, а сидя дома, слушая музыку, тебе его не найти.

— Мне не нравится такая постановка вопроса: охотница, прочесывающая Манхэттен, старающаяся заловить мужчину.

Джинни рассмеялась:

— Я знаю множество таких женщин. Но ты слишком холодна и спокойна, чтобы быть, как они.

«Холодна и спокойна», — Лора задумалась, вспоминая о гневе, желаниях и амбициях, которые так мощно кипели внутри, но которые она тщательно скрывала от других.

— Но ты непременно найдешь кого-нибудь раньше их, — сказала Джинни, — не сомневаюсь.

— Да. Мне почти тридцать…

— Старуха, — подшучивая, сказала Джинни.

— Становлюсь, — с улыбкой добавила Лора. — А что, если я не найду? Что тогда? Что мне — засохнуть и осыпаться? Или превратиться в лужу и испариться? Лучше я буду сидеть здесь и как-нибудь, но проживу. У меня появилось много друзей, мужчин и женщин, особенно женщин: иногда вечера в их компании нравятся мне больше, чем с мужчинами. Я руковожу моими отелями, покупаю новые, как только могу это устроить, много разъезжаю, хожу в театры, на концерты, играю в теннис, веду приятную жизнь. Это ужасно?

— Ничего ужасного в этом нет; я живу точно так же, и я тоже отлично провожу время. Но у меня был муж и пара ребятишек. Я созерцала сцену счастливого семейства, пока не ушла. Я имела то, что мечтает иметь большинство из нас, женщин. Ты тоже хочешь этого? Разве тебе не хочется иметь семью?

Лора посмотрела за пределы сада, разбитого на крыше, на башни домов Манхэттена. За некоторыми окнами скрывались офисы, но за многими были квартиры, где жили одинокие или семьи и у каждого своя жизнь: любовь, утраты, боль и радость. Снизу, со двора, до нее доносились голоса: крики и смех детей, один из соседей спрашивал жену, пойдет ли она с ним выгуливать собаку, другой сосед звал ребенка домой спать.

— Да, конечно, мне хочется, чтобы у меня была семья. — Она помолчала. — В некотором роде она у меня есть. Ты и Роза опекаете меня, как матери, Клэй — брат или что-то вроде сына — я никогда толком не знала, что же именно, а Келли, как сестра. Это даже в большей степени семья, чем у большинства других людей. Я завожу новых друзей; если бы было время, то завела бы их еще больше. У меня их и так больше, чем у большинства других людей.

— За исключением, пожалуй, того, что до сих пор остается пустым еще одно большое пространство. Лора вновь посмотрела на освещенные окна башен:

— Я стараюсь не раздумывать над этим. У меня слишком много других забот, требующих постоянного внимания. Посмотри, кем я была одиннадцать лет назад. А теперь все идет отлично, и все это произошло так быстро, что временами мне немного страшно, словно это не может длиться долго и скоро вокруг меня все начнет рушиться.

— Брось, это предрассудки, — сказала Джинни. — Мы живем в прочном, хорошо организованном мире. Что это? Здесь кто-нибудь есть?

На лестнице послышались шаги, в дверном проеме появился Клэй.

— У вас дверь открыта, поэтому мы и вошли без звонка. Будь я вором, то мог бы вынести отсюда все добро, а вы даже не заметили бы, что я здесь. Привет, Джинни!

Он наклонился и расцеловал Лору в обе щеки:

— Ты выглядишь великолепно. Волосы стали длиннее, мне так больше нравится.

— Совсем немного. Привет, Мирна, заходи, выпей немного чая со льдом.

— Да, с удовольствием. Мы шли пешком, на улице так ужасно жарко. Здесь гораздо прохладнее.

Клэй развалился на стуле, выпив один бокал с чаем, наполнил второй.

— Теперь моя жизнь вне опасности. У меня совсем пересохло в горле квартала за три отсюда. Хотел было заглянуть в бар, но Мирна не дала, несмотря на то что моя жизнь была поставлена на карту. Суровая женщина.

— И… — многозначительно произнесла Мирна.

— И мы поженимся, — сказал Клэй, их голоса слились в один. — Эта леди постоянно твердит, что она мне необходима, и наконец, я решил, что она, возможно, права.

Лора улыбалась:

— Замечательно, я так рада!

Она поднялась и поцеловала Клэя и Мирну:

— Когда это произойдет?

— Как можно скорее, — сказала Мирна, — Клэй любит менять свои решения в последнюю минуту. Он считает это признаком гибкости.

— А она считает свидетельством отсутствия взрослости, — со вздохом сказал Клэй. — Есть какая-нибудь надежда для существования этого брака?

Мирна спокойно улыбнулась:

— Есть надежда для тебя; ты уже начинаешь принимать нужную форму.