Наследство

– До Даависа, господин, два дня пути при попутном ветре. При безветренной погоде путь займет дня четыре, или даже больше. Ну, а если с ветром не повезет, то, по крайней мере, дней семь. Если ветер будет и вовсе плохим…

Прадо перебил его.

– Отлично, чтобы там ни было. Так вот, если мы не доберемся до Даависа за два дня, я раскрою твою голову до конца, а потом сброшу тебя в реку.

Для большего впечатления он коснулся рукоятки своего меча.

Гудон энергично кивнул.

– О, конечно. Мне следует делать то, что мне велят, заставить ветер повиноваться мне и доставить вас в Даавис за два дня. Иначе я погибну.

– Присматривай за ними обоими хорошенько, – приказал Прадо Бейзику и направился вперед, чтобы поговорить с Эзором.

Гудон взглянул на Линана.

– Значит, ты не злодей? – Линан отрицательно покачал головой. – А ты тоже сойдешь в Даависе?

– Хватит болтать, – рявкнул Бейзик, направляясь на корму.

Он ткнул пальцем в лоцмана.

– Ты следи за рулем, а ты, – перевел он палец на Линана, – ты просто сиди смирно и тихо.

Линан прислонился спиной к борту. Осторожно он коснулся пальцами своей раны и удивился тому, каким толстым был наложенный на нее шов. Рубец тянулся от левого уха к челюсти. Линан сохранил лишь обрывочные воспоминания от своей первой беседы с Прадо и теперь не мог понять, что же он такое сделал, чтобы заслужить этот рубец. Неужели это произошло всего лишь прошлой ночью? Теперь тот ночной разговор казался невероятно далеким. Принц увидел, как Прадо, разрезав один тюк сена, распределил его между конями. Наблюдая за ним, Линан осознал, что впервые в жизни возненавидел человека так сильно, что с удовольствием убил бы его и ни на миг не пожалел бы об этом.

Ветер изменил направление с северного на северо-восточное. Гудон опытными движениями потянул канаты, чтобы парус баржи оставался тугим, однако на какой-то миг баржа накренилась в сторону. Кони беспокойно заржали и затопали копытами, поэтому Бейзик и Эзор бросились помогать Прадо успокаивать животных.

Линан увидел, что Гудон улыбается ему, и усомнился в том, что баржа накренилась случайно.

– С твоей раной все в порядке? – шепотом спросил он лоцмана, пользуясь тем, что его похитители отвлеклись.

– О да, господин. Я приложил к ней мое зелье хэту, и теперь все будет хорошо.

– Зелье хэту?

– Удивительное снадобье. Оно залечивает небольшие раны, добавляет остроту соусам, придает аромат воде, а если вы подмешаете его в напиток для девушки, то она полюбит вас.

– Откуда ты родом, Гудон?

– Из реки, маленький господин.

– Но ведь ты же четт.

– Да, это верно. Однако в дни моей юности я был путешественником, и ушел далеко от Зеленых Океанов. Когда я впервые увидел эту роскошную воду, которую вы все называете Барда, я родился заново. Потому я и говорю тебе, что я вышел из реки.

– Из какого ты племени?

– Из племени щуки и форели, серебряного брюха и мухолова, желтохвоста и карпа.

Линан поджал губы.

– Ты вышел из реки.

– Верно, – ответил Гудон, по-прежнему улыбаясь. – А откуда вышел ты?

Линан вздохнул.

– Может быть, тоже из реки, – уныло ответил он.

– Если так, то мы братья, ты и я, – сказал Гудон. – А доказательством тому могут служить шрамы на наших лицах.

– Благодаря Джесу Прадо.

– Благодаря судьбе.

– Долго ли на самом деле плыть до Даависа?

– Ты так сильно хочешь туда попасть?

– Нет.

– Тогда, может быть, целую вечность, – загадочно произнес Гудон. Однако прежде, чем Линан успел спросить, что означали эти слова, лоцман слегка кивнул в сторону Бейзика, возвращавшегося на корму после того, как негодяям удалось успокоить коней.

– Смотри на реку, маленький господин, на берега, которые проплывают мимо подобно снам. Для тебя это лучший способ провести время.

Благодаря этому странному разговору на сердце у Линана стало легче, и теперь он мог не обращать внимания на сердитые взгляды Бейзика и вообще на его присутствие. Воспользовавшись советом лоцмана, он стал смотреть на реку, на ее широкие изгибы, на блестевшую на воде лунную дорожку. Линан думал о том, будет ли конец у этого пути, или эта дорога приведет его к новой беде. Он вспомнил голос Камаля, который он слышал несколькими часами раньше, голос, звавший его, когда баржа отходила от берега, и надеялся на то, что его друзья в безопасности. До сих пор он не сознавал своих чувств по отношению к ним. Какая-то часть его сознания хотела, чтобы они сейчас не пытались следовать за ним, опасаясь за их благополучие, но другая часть, та, что была сильнее, отчаянно и безнадежно желала, чтобы они нашли его и вырвали из цепких лап Прадо.