Наследство Бар Ригона

— Зато, господин мой, ты проедешь здесь не склочив головы, — юноша усмехнулся и, когда они прорысили мимо лежавшей на дороге стрелы, свесился с седла и ловко подцепил ее стволом арбалета. Блейд же во все глаза уставился на перебитую ветку — толщиной она была с мужское запястье.

Отряд ехал часа два. По мере приближения к изгибу долины древний тракт начал подниматься на небольшую возвышенность, нечто вроде перевала, в котором поток прорезал узкое и глубокое ущелье. Копыта таротов звонко цокали по каменным плитам; слева, футах в двухстах ниже уровня дороги, ревела река. Лес отступал, на пологом склоне по правую руку топорщилась густая короткая трава. Всадники разрядили арбалеты — видимо, тут, вблизи жилья, волки не появлялись.

Пегий скакун вождя, по-прежнему возглавлявшего колонну, легко вынес своих седоков на гребень перевала. Ильтар натянул поводья и обернулся к кузену.

— Вот моя Батра, — сказал он. — Не самый большой град на земле каротов и не самый богатый, но я его люблю.

Глава 6. БАТРА

Утренний воздух прохладной ладонью коснулся обнаженного тела Ричарда Блейда. Он открыл глаза.

Его низкое широкое ложе стояло у распахнутого окна; не поднимая головы, он видел острые зубцы скал на востоке, верхний край восходящего солнца, горевший над утесами огненной орифламмой, и застывшие в небе перистые завитки облаков. Оранжевые лучи рассвета заливали обширный покой, подчеркивая яркие краски настенных ковров и занавеса, что разделял комнату и просторную ванную с бассейном.

Шел третий день пребывания Блейда в Батре. Он на миг смежил веки, и град Ильтара предстал перед ним — таким, каким был виден с перевала. Круглая неглубокая котловина с озером посередине; мост, переброшенный на западный берег речки; за ним — цветущие сады, среди которых тянулась дорога; ворота в невысокой резной каменной ограде и мощеный розовыми гранитными плитами двор — кое-где камень сменялся травой, кустами и деревьями с пышными, похожими на зонтики кронами. И, наконец, скала. Ее ровную поверхность прорезали окна — восемь ярусов окон и литая бронзовая дверь внизу, выходившая на крыльцо с широкой лестницей. Батра была комплексом искусственных пещер.

Сотни таких подземных убежищ, больших и маленьких, были разбросаны по всей горной стране; каждое — в своей долине. Все они, как и подземные дороги-тоннели, что вели на юг, в степи, или на север, в великие леса, были вырублены в незапамятные времена селгами. Но, по-видимому, многое добавил и народ Ильтара. Колонны, превосходные лестницы, каменная резьба по фасаду и вокруг окон, камины и очаги, бассейны с теплой проточной водой, что била из недр земли, конюшни для таротов, хлева и загоны для скота, великолепные сады — все это было делом рук хайритов. Здесь, в горах, люди двенадцати кланов, двенадцати Домов Хайры, проводили осень и зиму. Весной и летом одни отправлялись кочевать в степь, другие шли к морскому побережью, третьи — в северные леса. Но многие предпочитали жить в теплых горах Селгов подобно оседлому народу; эти занимались в основном скотоводством и ремеслами.

В Батре оставалось сейчас человек триста — меньше половины населения, — и все они высыпали во двор, когда часовой у ворот ударил в колокол. Этот звон не то приветствовал господина Батры, не то предупреждал остальных домочадцев о его прибытии. Впереди толпы воинов, пастухов, слуг, женщин и детей стоял высокий худой старик. Вид у него был величественный: прямая спина, гордо откинутая голова, борода с проседью, затерявшейся в светлых льняных прядях, зеленый шерстяной хитон с серебряным узором по вороту. По обе стороны от него и чуть сзади — две женщины. Одна, как Блейд определил сразу, — Хозяйка Ильтара; статная русоволосая красавица лет тридцати. Другая… На миг его глаза встретились с ясными серыми очами, затененными пологом длинных ресниц, и Ричард Блейд был покорен.

Тростинке, несомненно, было за двадцать. Крепкая, ладная, ростом уступавшая старшей сестре, она отличалась необычайно тонким станом — Блейд подумал, что мог бы обхватить его двумя ладонями. Выше гибкой талии пышными пионами распускались груди, соблазнительно полные на фоне хрупких плеч; ниже — плавные линии бедер струились к изящным коленям. На девушке была короткая, туго подпоясанная светло-коричневая туника, не скрывавшая почти ничего. В этом одеянии она походила на греческую амфору или на горную нимфу, хранительницу окрестных ущелий и скал.

Их глаза встретились. Золотистые искорки мелькнули в зрачках Тростинки, и Блейд, искушенный в тайнах женских сердец, понял все. Эта девушка знала мужчин и умела их ценить.

Два следующих дня промелькнули стремительно и незаметно, скрашенные новизной впечатлений. Горячая ванна и чистая постель, вкусная еда, пир в честь новообретенного родича, пешие прогулки по берегам озера, осмотр Батры… Все это кружилось, мелькало, словно в калейдоскопе, но серые глаза Тростинки служили неизменным фоном для каждой новой и яркой картины, предложенной вниманию гостя.