Наследство бизнес-класса

И вот тут я со всей ясностью поняла, в какую ловушку угодила: я встречалась с Волковым, я следила за его женой, я была в «Никольской слободе» в момент ее убийства, если ее действительно там убили. И мотив убийства налицо: мы с Волковым любовники, а супруга об этом узнала и по брачному договору должна была получить большую часть имущества. Заодно я и от соперницы избавилась, Волков ведь мог с женой не развестись, боясь за свои миллионы. Мне, чего доброго, и его убийство припаяют: поссорились, и я сгоряча… Чушь, откуда у меня оружие? Зато мотив железный, а алиби нет. Что я делала вчера вечером, а также ночью? Была дома, одна? А подтвердить это кто-нибудь может? Кстати, оружие дал мне сам Волков, чтоб я с его супругой разделалась…

Волосы у меня, должно быть, встали дыбом. Я уединилась в переговорной, заперев дверь, нервно бегала и пыталась себя успокоить. Если бы я собиралась ее убить, не стала бы светиться в гостинице. Конечно, ответят мне на это, оттого и воспользовалась чужим паспортом. Камеры на дороге проверят, и станет ясно: я следовала за Вероникой. Черт, черт, черт… Надо же быть такой дурой! Так, спокойно… Кто знает о моих встречах с Волковым? Никто. Вряд ли он о них рассказывал. Хотя Ремизову мог рассказать. Зачем? Если они рассчитывали меня как-то использовать… Предположим, я следила за Вероникой, а Ремизов за мной. Им нужен был человек, на которого они могли свалить убийство, и если уж нашлась такая дура, отчего не воспользоваться? Слишком опасно, хоть и заманчиво. Любой намек на неверность делает Волкова подозреваемым номер один. Ремизову сейчас самое время лечь на дно, это он, надеюсь, и сделает. Веронику пока не нашли ни живой, ни мертвой. Значит, надежда есть.

О разговоре в поезде лучше молчать, но тогда как объяснить, зачем я поперлась за Вероникой в Берестов? Я ее узнала, заподозрила в измене мужу, и во мне взыграло любопытство. Допустим. Если следователи решат, что она попросту сбежала, я, возможно, вообще останусь в стороне. При условии, что администратор гостиницы не расскажет о моем странном поведении, которое следователей, безусловно, заинтересует. А дальше совсем просто: узнав о девице из 313-го номера, то есть обо мне, полицейские обратятся к Элке, а та скажет, где находится ее паспорт. Предупредить Элку?

Стоп, стоп, стоп! Полицейские будут разыскивать Веронику, живую Веронику, которую подозревают в причастности к убийству мужа, с какой стати в этом случае интересоваться мной? Если никуда не лезть, есть шанс выбраться из этой истории без особых потерь. Но я-то знаю: Вероника не сбежала, ее, скорее всего, нет в живых. И, спасая свою шкуру, я готова смириться с тем, что убийца будет разгуливать на свободе?

Найти убийцу Волкова я точно не помогу, раз о его делах ничего не знаю, и с Вероникой все далеко не ясно… В общем, осталось лишь ждать, что будет дальше: явятся ко мне следователи или мне вдруг фантастически повезет, и я в поле их зрения не попаду, хотя надежда на это ничтожна.

Я отправилась домой, вошла в подъезд и машинально взглянула на свой почтовый ящик. В нем что-то лежало. Точно не бесплатные газеты, которые иногда бросали, и на платежки не похоже. Бог знает, почему я вдруг заволновалась. Впрочем, в свете последних событий много и не надо, чтобы разволноваться. Я поспешила открыть дверцу и увидела конверт из плотной коричневой бумаги. На конверте только мое имя и больше ничего, то есть его не доставляли по почте, а бросили прямо в ящик.

С сильно бьющимся сердцем я вскрыла конверт, в нем оказались две фотографии: я и Волков на веранде ресторана, в котором мы обедали в субботу. Он перегнулся ко мне, его рука на моей ладони, я счастливо улыбаюсь.

Я вдруг очень ясно вспомнила тот момент, как будто фантастическим образом перенеслась в прошлое, чувствовала его руку и слышала голос, и сердце сжалось от боли, потому что только сейчас я поняла: Волкова больше нет, он – прошлое, от которого остались фотографии да воспоминания. Эта мысль была так мучительна, что я едва не заревела, а потом меня точно хлестнули по лицу: кто мог мне это прислать? А главное – зачем?

Я бегом поднялась в квартиру, заперла дверь, бросила сумку в прихожей и с конвертом в руке прошла в гостиную, где обессиленно повалилась на диван. На второй фотографии Волков помогал мне сесть в машину. Его взгляд вряд ли можно было назвать дружеским, так смотрят на любимую женщину. Как бы то ни было, фотографии свидетельствуют о нашей связи, любовной или нет – это уж второй вопрос. Откуда фотографии вообще взялись? Ответ прост: кто-то следил за Волковым, и в поле зрения этого человека оказалась я. Кто мог следить за ним? И здесь ответ очевиден: убийца. Он наблюдал за жертвой, ожидая подходящего момента. И сделал фотографии? Зачем?

– Затем, чтобы теперь тебя ими шантажировать, дура! – рявкнула я в досаде.