Наследство черной вдовы

Ты охотник — но я не дамся,

Ты погоня — но я есмь бег.

Не возьмешь мою душу живу,

Так на полном скаку погонь Пригибающийся, и жилу Перекусывающий конь аравийский…

Марина Цветаева. «Не возьмешь моего румянца»

— Ронара, — ну как же без врача? Он, похоже, решил сопровождать меня повсюду и постоянно попадаться на глаза. Знать бы еще, для чего ему это нужно, — я, как ваш личный врач, собираюсь сопровождать вас к императорскому двору.

И смотрит прямо, вызывающе, чуть вздернув подбородок, мол, попробуй откажи. Я в своем праве.

 — Насколько я помню, вы замковый врач, а значит, обязаны находиться…

— Пусть едет, Селенира.

И этот тут, появился, будто из-под земли вырос. Эти двое что, следят за каждым моим шагом?

— Как угодно, — раздраженно дернула я плечом, обошла мужчин по широкой дуге и начала подниматься по мраморным ступеням лестницы.

На этот раз до спальни я дошла успешно. Закрыв дверь на замок, я раскрыла книгу, достала тетрадку, села в кресло, открыла с первой страницы. Дневник. И причем, похоже, продолжение.

«5 апреля. Он снова ходит за мной, то и дело попадается на глаза, язвит по случаю и без, старается казаться грубым и бесится каждый раз, когда я улыбаюсь кому-то, кроме Шарона. Артар по рождению, он как будто назло мне заигрывает со служанками, пытается заставить меня ревновать. А я… Я должна снова ложиться в постель к нелюбимому мужу и притворяться любящей женой. Я не хочу ребенка. Не хочу, чтобы мои дочери росли в тех же условиях, что и мы с Кладирой. Муж скоро умрет, я чувствую это. Третий. Уже третий. И мне снова придется ехать к императору, чтобы сделать очередной выбор.

10 апреля. Он оказался рядом, когда я поранила руку при падении с лошади. Замковый врач? Нет, мое личное проклятие. Его прикосновение обожгло. Я упорно не смотрела в его глаза. А он… Он нес какую-то чушь о необходимости отдыхать, о чем- то еще, не особо существенном, и не хотел выпускать мою руку из своей. Да и я не особо настаивала. Дура. Он — артар. Да и проклятие… Мы не можем… Ох, сердце, что же ты делаешь…

17 апреля. Умер муж. Во сне остановилось сердце. Я ничего не почувствовала. Шарон настоял, чтобы я не ехала на обряд погребения, поехал сам. Я осталась в спальне, укутанная в траурный наряд. Он… Он пытался войти. Стучал. Звал по имени. Я заперлась и молчала, не отвечая на его просьбы. Завтра я снова займусь подготовкой к ритуалу. Мне нужно бежать отсюда как можно скорей, бежать, пока я еще в своем уме. Бежать, пока я еще способна приказывать своему сердцу.

20 апреля. Сегодня — день поминок. Жена по традиции должна отдать часть себя, чтобы помочь мужу с переходом за Грань. Что ж, мне на руку все это. Я отдам.

Не себя. Как же я устала. Надеюсь, там, куда я попаду, мне станет легче».

Записи обрывались. Я отложила дневник в сторону, закусила губу. Спасибо за малодушие, Селенира. Ты испугалась своего сердца, а я теперь должна расхлебывать заваренную не мной кашу.

Книжечка оказалась чем-то вроде сборника заклинаний. По крайней мере, я посчитала именно так: незнакомый язык, геометрические фигуры, рисунки жутких псов с тремя головами и пятью хвостами. Прямо мануал для начинающего чернокнижника. С опаской отложив вещицу в сторону, я повертела в руках ключ, не нашла, куда его вставить, и решила забрать вместе с печаткой с собой. Может, при дворе или в пути получу нужную информацию.

Спрятав в комнате до отъезда свои находки, я направилась в библиотеку. Язвительное привидение было право: во мне текла простая кровь. Этикету меня не обучали, да и кто знает, как в этом мире положено приветствовать подобных себе? Заодно, может, узнаю, кто такие артары.

Библиотека встретила тишиной и покоем. Найдя на полке учебник по этикету, я погрузилась в мир танцев, поклонов и заученных движений. В принципе, запомнить правила поведения в высшем кругу труда не составило: и женщины, и мужчины при встрече должны были кланяться друг другу, скрестив руки на груди в знак мирных намерений. Танцы походили на наш вальс, с небольшими вариациями. За столом пользовались вилкой, ложкой и ножом. Наносили друг другу визиты в каретах и колясках, мужчины часто ездили на животных, напоминавших внешним видом лошадей, женщин на спины этой живности не пускали. Во время прогулок вели себя степенно и чинно, не шумели. В общем, классическая аристократическая верхушка.

Вопреки моим страхам, общество в учебнике описывалось как довольно демократичное. Представители аристократии довольно активно связывали себя узами брака с крупными бизнесменами, здесь именовавшимися торговцами. В провинции даже разрешалось заключать брачные союзы с буржуазией и зажиточными крестьянами. И все же здесь, как в любом обществе, существовал отдельный класс тех, с кем связываться не то чтобы не рекомендовалось. Любые официальные или неофициальные отношения с такими людьми порицались всеми, как аристократами, так и торговцами. Артары. Незаконнорожденные отпрыски любого семейства.