Наследство черной вдовы

округлившемуся животу Латараниэли, супруги скоро ожидали потомство, и я, со своим живым воображением, боялась даже представить себе, на кого будет похоже дитя.

Глядя на супругов, я отмечала про себя, что они, даже сидя за столом и старательно поглощая приготовленный поваром обед, казались связанными одной нитью. Родственные души. Да, эта «родственность» ощущалась во всем: в жестах, взглядах, легких полуулыбках, которыми эти двое изредка обменивались. Передо мной как будто сидели две разделенные половинки единого целого.

«Они хотя бы иногда ссорятся? — мелькнула не совсем уместная мысль. — Или так и живут все время, словно у них длительный медовый месяц?»

Да, я могла признаться сама себе, что завидовала этой идеальной паре и отчаянно хотела таких же легких, невесомых отношений. Хотела, но понимала, что не получу. С артарами не принято связывать свою жизнь. Местные сословные предрассудки готовы были разрушить мою судьбу. С другой стороны, зачем мне рядом «душа», постоянно думающая о прежней владелице этого тела?

 Разговор лился неспешной рекой. Кладира и Латараниэль сплетничали, обсуждали современную моду, противопоставляя ее традиционной эльфийской. Шарон и Дортун, вампир, обменивались мнениями насчет политической обстановки в мире. Одна я сидела молча и старательно впитывала услышанное.

— Когда вы планируете сделать выбор, ронара? — повернулась ко мне с любопытством в глазах эльфийка.

— Пока точно не скажу. Я еще недостаточно знакома со всеми тремя… — я не договорила: в коридоре раздался шум. В закрытые двери обеденного зала стали ломиться.

— Что там происходит? — нахмурился, приподнимаясь с места, Шарон.

— Похоже, кто-то желает к нам присоединиться, — задумчиво крутя сервировочный нож между пальцами, заметил Дортун.

Глава 24

Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.

Было все в нашем сне на любовь не похоже:

Ни причин, ни улик.

Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,

Только мы — ты и я — принесли ему жалобный стих.

Обожания нить нас сильнее связала,

Чем влюбленность — других.

Марина Цветаева. «Кроме любви»

Нож вампиру не пригодился: не успел Шарон дойти до двери, как ее все же вынесли чьи-то тела. Хотя почему чьи-то. Я прекрасно знала ввалившихся в комнату и нескольких слуг, и аратара, и никара. Пушок, отъевшийся на дармовых герцогских харчах, сейчас все больше приобретал сходство с небольшим шариком, смешно перебиравшим всеми четырьмя лапками.

— Что случилось? — сдвинул брови Шарон.

— Простите, ронары, — покаянно вздохнул Лоран, — мы все пытались его остановить…

— Остановить никара? — уточнил вампир, наблюдая, как Пушок с разбега прыгает ко мне на колени и начинает требовательно урчать, не обращая внимания на народ вокруг. — Это невозможно. Похоже, он соскучился по своей хозяйке.

Я запустила руку в шерстку живности, послушно поглаживая ее, так сказать, исполняя обязанности гладильно-чесального механизма для божественного посланника. Своего нового питомца я знала мало, но что-то подсказывало мне, что дело вовсе не в скуке.

Слуги потихоньку выходили из зала. Лоран замешкался по непонятной причине: то ли хотел забрать никара, то ли пытался в очередной раз, пусть и ненадолго, ощутить себя частью высшего общества. Только из-за своей медлительности он и стал свидетелем появления моего нового жениха.

В холле хлопнула дверь, вслед за этим раздались голоса: кто-то говорил на повышенных тонах, спорил со слугами.

— Это точно дом герцогов Ломарских, а не проходной двор? — иронично уточнила Кладира.

Эльфийка весело прыснула в кулак, ее муж иронично хмыкнул. Шарон раздраженно дернул плечом.

— Я сейчас уточню, — начал было он.

Уточнять не потребовалось. Вошедший в обеденную залу широким решительным шагом мужчина больше всего напоминал громоздкий платяной шкаф, внезапно, не иначе как милостию богов, получивший возможность ходить. Идеальная фигура в его понимании точно была квадратом: квадратные плечи, квадратный торс, квадратный подбородок. Глаза, как ни странно, оказались круглыми. Незнакомец смотрел на мир со злостью и раздражением. Впрочем, и то, и другое чувства мгновенно исчезли, едва мужчина увидел моих гостей.

— Ваше вы… — он не договорил: у меня на коленях недовольно заворочался и зашипел Пушок. Вытянутые зрачки незнакомца приобрели форму глаз.

«Интересно, какая это раса?» — думала я, лениво наблюдая за растерянностью нового гостя.

 — Представьтесь, пожалуйста, — резанул по ушам властный голос Кладиры. Незнакомец вздрогнул, покраснел и выдавил, не отрывая глаз от никара:

— Цокар, принц троллей. Я… Я хотел бы стать мужем герцогини Ломарской.

Приплыли. Нет, только тролля в моей «коллекции» женихов мне и не хватало для полного счастья…

— Не принимай все так близко к сердцу, — посоветовала Кладира, едва мы с ней остались наедине, в одной из гостиных, — тролль и тролль. В нашем роду есть кровь и вампиров, и эльфов, и даже, — она усмехнулась, держа в ладонях изящную фарфоровую чашку с горячим травяным отваром, — гномов. Теперь могут и тролли появиться.