Наследство дядюшки Питера

— Здесь он тебе не понадобится, — пояснил Цапля, кивая вниз, на черепичные крыши. — Но было бы совсем неплохо время от времени поглядывать и на островок, — указал он в сторону реки. — Видишь лодку с удочкой на корме? Вот уже полчаса, как рыбак не подает ни слуху ни духу. Обрати на нее внимание. Я буду изредка наведываться к тебе за новостями.

Оставшись один, Сергей первым делом направил бинокль на рыбачью лодчонку, приткнувшуюся у южной оконечности островка. Нос ее прятался в густом кустарнике, торчавшем прямо из воды, а на корме было укреплено длинное удилище. Эта маскировка, конечно, не могла ввести в заблуждение такого коренного волгаря, как Павел, — опытный глаз по осадке лодки догадался бы, что в ней никого нет. Впрочем, сам факт этот еще не давал повода для подозрений: разве не мог рыболов отлучиться на некоторое время? Только присутствие на острове диверсантов заставляло с особым вниманием учитывать каждую мелочь.

Тщательно прощупав биноклем весь остров и не найдя на нем больше ничего, заслуживающего внимания, Сергей переключился на основной объект.

Оптики здесь действительно не требовалось — простым глазом можно было разглядеть каждый камушек на земле. Сверху была видна задняя часть пасторского дома с крыльцом, выходящим на чистый мощеный дворик. Решетчатая деревянная изгородь отделяла двор от небольшого сада, с трех сторон обнесенного солидным кирпичным забором. Позади забора, как объяснил Павел, находилось жилище церковного сторожа — того самого Фанца Беккера, который вызывал такую неприязнь старого моряка.

Так как местность за оградой круто понижалась, Сергею были видны лишь кроны деревьев да выглядывающий из-за них кусочек черепичной крыши. Сам берег в этом месте тоже не просматривался из-за крутизны ската, и лишь несколько ниже по реке, начиная от «домика-бонбоньерки», сквозь реденькую щетинку кустарника можно было различить его неясные очертания. Только лодочная станция «герра Гельмута», лишенная прикрытия из деревьев или кустов, была видна как на ладони.

Отметив все эти детали в отведенных ему секторах, Сергей приступил к систематическому наблюдению. Позицию он выбрал в юго-восточном углу площадки. Отсюда был виден и дворик пасторского дома, и лодка с закинутой удочкой, а сделав два шага к западному парапету, можно было время от времени окидывать взглядом и весь остров.

Прислонив к парапету автомат, Сергей нацепил на шею тоненький ремешок бинокля и, упершись плечом в угловой устой, приготовился терпеливо ждать. Смущало его только одно: быстро клонящееся к горизонту солнце сулило скорое наступление темноты.

Минуты текли. Стараясь не отвлекаться посторонними мыслями, Сергей вновь и вновь оглядывал объекты наблюдений, отмечал в уме взаимное расположение предметов с тем, чтобы облегчить себе ориентировку после захода солнца.

Внезапно, бросив беглый взгляд на северную оконечность острова, он увидел вторую лодку, медленно движущуюся по течению. Откуда взялась она? Лодка могла отчалить только с островка, где скрывалась среди ветвей полузатопленных деревьев.

В отличный восьмикратный цейсовский бинокль была видна женская фигура, в странной позе склонившаяся над бортом. Присмотревшись к ней, Сергей понял, что женщина выбирает сеть. Рыбачка? Но что могла она делать на острове столько времени? Ведь с тех пор, как они с Цаплей поднялись на колокольню, ни одна лодка не отчалила с городского берега! Значит, она перебралась туда еще раньше.

Между тем женщина продолжала свою работу. Движения ее были уверенны и проворны — не возникало сомнения, что дело свое она делает не впервой. Управившись с сетью, женщина села на весла и, ловко развернув шлюпку, направила ее к городу.

Пестрая косынка на голове женщины заставила Сергея вспомнить девушку в узких брюках, а когда он убедился, что лодка держит курс прямехонько на домик старого моряка, смутное подозрение окрепло, перешло в уверенность. Но что же все-таки могла делать на острове эта девица? Неужели старик ведет двойную игру?..

Подозрительная рыбачка пристала к берегу, и Сергей, зафиксировав время, вновь вернулся к прерванному наблюдению в основном секторе.

Ни внизу, у пасторского дома, ни возле причалов «герра Гельмута» нельзя было уловить ни малейшего движения. Иногда Сергей подносил к глазам бинокль, но ничего не мог нащупать и на острове. Наконец, когда солнце уже скрылось за горизонтом и темнота начала обволакивать кустарники на южной оконечности островка, ему почудилось, что они еле заметно зашевелились. Сразу переведя бинокль на лодку, Сергей увидел, что корма ее приподнялась.

«Решили переправляться, — заключил он. — Странно, что не выждали еще хотя бы двадцати минут».

Однако предположение его не оправдалось. Когда лодка рывком вырвалась из кустарника, в ней оказался один-единственный пассажир в черной штатской одежде. Балансируя, он пробрался на нос неустойчивой, как видно, лодчонки, схватил укрепленную там удочку, не сматывая лески, бросил ее на банки и, устроившись на веслах, начал торопливо выгребать к городскому берегу.