Наследство для ведьмы (СИ)

Наследство для ведьмы

Ольга Аро

Получив от умершей бабушки наследство, Айно не подозревает, что вместе со старым домом, в котором она проводила детство, ей теперь принадлежит и бабушкин черный кот.

   Наследство для ведьмы

   Старое Вреласское кладбище насчитывало без малого тысячу могил, самым ранним из которых было около трехсот лет.

   Окидываю взглядом полуразрушенные могилы, камни настолько старые, что выбитые в граните слова почти стерлись, затерялись под вездесущим ковром наступающего мха. Провалы в земле кажутся норами, скалясь отбитыми надгробными плитами. Ступаю вперед, по поросшей травой и мхом узкой тропинке, стараясь не задеть новой футболкой торчащую ржавую ограду.

   Кругом деревья, огромные и древние, корнями взрыхляющие землю – они приподнимают гранит, ломая его. Наверняка, даже в городском парке не бывает таких толстых стволов и ветвистых крон, заслоняющих собой небо.

   Петляю по кладбищу, а глаз не оторвать от имен, выбитых на замшелых камнях. Читаю их как номера автомобилей – не заставить себя отвести взгляд.

   Над головой раздается птичий крик – точно тонкий женский голос, полный страдания. Поеживаюсь, коря себя за подобные сравнения. Впрочем, кладбище располагает к стенаниям души.

   И все же я чувствую себя удивительно спокойно. Яркое летнее солнце бликами лучится сквозь листву. Кругом тень, дарящая прохладу.

   Сумка, перекинутая через плечо, ремнем врезается в грудь. В ней тяжелая бутылка с водой, и я жалею, что не оставила вещи в машине.

   Оглядываюсь, понимая, что заблудилась. Не была здесь почти десять лет и только теперь понимаю, что детские воспоминания обманули меня – найти старый семейный участок непросто.

   Кругом одинаково покосившиеся заросшие травой могилы. Знаю, что я рядом, всматриваюсь, пытаясь различить свежую насыпь земли.

   Бабушка умерла почти две недели назад.

   Мать, узнав о ее смерти, и слезинки не проронила.

   Ее безразличие к смерти родного человека покусывает меня где-то под ребрами, царапает коготками, возвращая к давним воспоминаниям.

   Я помнила, как ребенком меня отправляли к бабушке на лето – год за годом, неизменно, пока мне не исполнилось двенадцать. Не знаю, что произошло между матерью и бабушкой, не знаю причин их размолвки и давно не ищу их, но в памяти часто всплывают громкие, полные эмоций восклицания, доносящиеся из гостиной.

   Как бабочка, летящая на яркий свет, я выхожу из своей комнаты на втором этаже, ступая на лестницу.

   Не могу видеть родителей, но слышу их, и сердце начинает часто колотиться в груди.

   Прижавшись к деревянным балясинам, сажусь на ступени, цепляясь пальцами за край своего платья. Кусаю губы, чувствуя, что случилось что-то нехорошее, и, как любой ребенок в моем возрасте, злюсь от того, что родители ругаются, но не смею в этом признаться даже глубоко внутри.

   Говорю себе, что меня не волнуют их ссоры, но мокрые ладони, которые я беспреcтанно вытираю о цветастый подол, выдают мою тревогу.

   Из череды невнятных слов улавливаю не имеющие смысла обрывки.

   – Нечегo ей там делать. Я просила ее, нo она стоит на своем! Твердит и твердит! Нет, хватит! Я пыталась по-хорошему, но мою дочь это не коснется! – голос матери дрожит от переполняющих ее эмоций.

   – Да она обыкновенная выжившая из ума старуха. Сколько ей уже лет, сама подумай! – говорит отец так, словно объясняет простейшие истины.

   – Она поумнее тебя будет, - насмешливо отзывается мать, – уж поверь. Поэтому йно я к ней больше не отправлю!

   – Ты веришь в эти россказни? Да прекрати, - голос отца усталый, на пару тонов ниже, чем у матери. - Она просто запугала тебя, когда ты была ребенком. Хватит преувеличивать, это же детские сказки…

   – Откуда ты знаешь, сказки это или нет? - неожиданно тихо произносит мать. – Ты никогда не верил мне. Но ты и близко не представляешь, кто она такая.

   Вздрагиваю, потому что голос матери звучит непривычно холодно. Отец не отвечает, и я воочию вижу, как он разглядывает лицо жены, побледневшее, с запавшими глазами.

   Чувствую себя так, словно смотрю на то, что не предназначено для меня, будтo подглядываю в замочную скважину родительской спальни.

   Знаю, что последует дaльше.

   Отец начнет возражать, повысит голос, а мать будет долго молчать, а потом заплачет и уйдет в ванную.

   Поднимаюсь на ноги,и, стараясь не шуметь, исчезаю наверху, скрываясь в своей комнате.

   В то лето родители оплатили мне спортивный лагерь, хотя я никогда не отличалась особой выносливостью и любовью к командным соревнованиям.

   Я пыталась возражать, задавать вопросы, но всегда встречала пустые ответы, не несущие и доли правды.

   – Бабушка занята и плохо себя чувствует. й не до тебя, - говорила мать, сдвинув брови. - Да и хватит тебе сидеть в деревне изгоем. Поедешь в лагерь, обзаведешься друзьями.

   Друзьями обзаводиться не было никакого желания. С людьми я сходилась тяжело, предпочитая им общество книг или компьютерных игр.

   Со временем я поняла, что произошедшее между бабушкой и матерью было куда серьезнее простого скандала. Мать прeрвала все контакты,и имя бабушки стало непроизносимым в нашей семье.