Наследство для Венеры (СИ)

— Я лишь попробовал. Глаза можете открыть. Сглаз я с вас снял.

— Где он? — пошутила Венера.

— Что?

— Ну, этот, сглаз, Куда вы его дели?

— Шутки неуместны! Ваша аура была пробита в области печени, я её восстановил. Больше вам ничто не грозит.

— Что ж, спасибо вам. Видно хирурги покромсали. Сколько я вам должна?

— Рассчитайтесь с помощницей, я лично не беру деньги.

Людмила Николаевна сияла. Естественно, не она выложили полторы тысячи за три минуты.

— Ну что, Венерочка? Чувствуешь необыкновенную лёгкость?

— Да, в кошельке! — проворчала Милославская и тут же пожалела о своих словах.

Людмила Николаевна, натура трепетная, обиделась, коротко попрощалась и ушла.

Девушке стало стыдно, словно ребёнка обидела.

Людмила Николаевна Шановина абсолютно безобидная тихоня с чистой душой, никогда ни в чём не отказывала сослуживцам. Агентство ей заменяло дом. Она приходила первой и последней уходила, как только появлялся новый клиент, она составляла гороскоп о будущем супружестве. В результате, претендент на счастливую семейную жизнь, немедленно проникался уверенностью, что пришел в правильное место и теперь у него будет все замечательно.

Венера цинично думала, что попахивают шарлатанством эти оптимистические прогнозы, но не вмешивалась.

Коллеги в агентстве негласно пытались найти Шановиной вторую половину, но та шарахалась от мужчин, и усилия по поиску супруга оказались напрасны.

Все, кроме Венеры, опустили руки, а она несла каталог домой, сожалела, что обидела Шановину и думала, что вот в том уральском городе Людмиле Николаевне бы непременно нашёлся муж, там люди какие-то другие.

Надо вручить Шановиной справочник по колдовству в знак примирения, и извинится, она помочь старалась от чистого сердца, решила Милославская.

Пришлось зайти в книжный магазин и провести почти час, разбираясь в астрологических и прочих альманахах, чтобы не совсем уж бестолковую книгу купить. Наконец подарок был упакован в соответствующую обертку, разве что от банта Венера отказалась, и немного, приглушив голос совести, побрела домой, по дороге сочиняя речь, что произнесет обиженной коллеге.

«Её чистая заштопанная аура сияла в витринных окнах, когда Венера смотрела на своё отражение.

И ещё у неё над головой светился нимб. Она точно его видела.

И лёгкость необыкновенную чувствовала, спасибо вам большое, Людмила Николаевна».

Венера твердила речь, чтобы не забыть, и как только придёт домой, позвонит Шановиной, повинится, а та её простит.

А завтра вручит поклоннице мистицизма красочный каталог с изображениями невидимых сущностей, который разыскала в букинисте. Как можно нарисовать, то, что увидеть нельзя, осталось выше её понимания.

Накрапывал дождик, и на улице наступила какая-то особая тишина, какая бывает в вечерних сумерках в центре, едва войдешь во двор с шумной набережной. Вход в парадную был с набережной, но чтобы узнать, дома ли соседи, Венера заглянула во двор, их машина была на месте. Ей надо было похлопотать о документах, восстанавливать придется, но одно дело бегать по инстанциям самой, другое получить поддержку компетентного человека. Её соседка могла во многом помочь и поэтому, прежде чем зайти домой, Венера позвонила соседям.

Дверь открыл Дмитрий Еременко. От мужа соседки Ларисы, Венера иногда бывала в восторге.

Пьяницы бывают разные, тихие, шумные, раздражительные.

Еременко был пьяницей весёлым. Когда Митька напивался, он начинал разговаривать. Не просто рассказывал, о чем либо, у него в голове перемыкал проводок и, бесконечное количество раз, как на заезженной пластинке, история повторялась.

Лариса сидела в кухне, курила, читала детектив и слушала.

Иногда ей нужно было подать голос, чтобы Митька был уверен, аудитория внимает и продолжал повествование.

— А, Вера, проходи, у нас тут такое произошло, ты не поверишь!

Митька говорил чётко, стоял ровно, не качаясь, и если бы, не его, совершенно мутные глаза, ни за что не узнаешь, как он пьян.

— Что случилось, Ларис?

— А-а! — махнула рукой соседка, — сейчас услышишь.

— Да, Вер, мы завтра должны были взорваться, взлететь на воздух! У меня в восьмёрке бензин подтекал. Ребята говорят, все Митька, кранты бы тебе!

— Потому и праздник?

— Вер, представь. Поехали бы мы с Ларочкой завтра и нам капец! Взрыв в центре города! А списали бы на террористов.

— Лариса, чаем напоишь?

— Да, садись.

— Вот я говорю, Ларочка, нам жизнь спасли.

— Митя, иди спать! Я третий час одно и то же слушаю.

— Но Вера-то не знает.

— Уже знаю, Митя, иди, а мы с Ларой посплетничаем.

— Ах, вот так даже? — Митька попытался обидеться, но передумал. — Я тоже чаю попью с вами. Ларочка, а пивка нет?

— Сейчас будет тебе и пиво и раки! — рассердилась Лариса, — ведь что удумал! Пьяный из мастерской приехал.

— Я огородами, да и ехать тут всего один квартал. А людям я должен был поставить магарыч, они нам с тобой жизнь спасли, — забубнил Митька.

— Замолчи! Он всего три дня, как из вытрезвителя. Сил моих нет!

— А ты что, хотела спокойной жизни, когда за уголовника выходила?