Наследство графа Калиостро. Мафия и масоны

Короткое заключение. Калиостро так и не дождался воздушного шара. Чуда тоже не произошло: не пали перед ним каменные стены, не обратились во прах цепи. Однако спустя немного лет папское государство рухнуло под ударами наступающих армий республиканской Франции. 19 февраля 1797 г. французы заняли Рим. Принимая ключи от крепости Сан-Лео, дивизионный генерал Домбровский полюбопытствовал, где находится знаменитый узник. Ему ответили, что Калиостро умер полтора года назад, в августе 1795 г. Есть версия, что он был задушен тюремщиками.

Поистине Калиостро умер вовремя. В канун XIX в. на театре европейской культуры происходила полная перемена декораций, круто менялись нормы, вкусы, открывалось новое пространство практического и духовного опыта. Выполняемая Калиостро роль утрачивала свое былое значение. "Жанр" быстро отмирал, иной репертуар входил в силу Новая, буржуазная эпоха вступала в свои права.»

Второй человек, которому мы предоставим слово о графе Калиостро – это Блаватская Елена Петровна. Так сказать, противоположная точка зрения.

Блаватская Е.П. основательница современного теософического движения. Ее род по материнской линии восходил к князьям Долгоруким и знаменитому французскому гугеноту Бандрэ де Плесси, отец принадлежал к роду мекленбургских принцев Ган фон Роттенштерн-Ган. Мать Блаватской писала увлекательные романы. Ее называли русской Жорж Санд.

Сама Елена в детстве страдала лунатизмом: во сне вставала, рассказывала сказки, пела песни; иногда уходила далеко от дома. Однажды после долгих поисков ее нашли в пещере, где она разговаривала с невидимыми духами. Чаще всего, по ее словам, такое общение происходило с каким-то величественным индусом в белом тюрбане, которого Елена называла Хранителем. В семнадцать лет девушка неожиданно дала согласие на брак с эриванским вице-губернатором Блаватским, который был намного старше ее. Елене хотелось как можно скорее обрести самостоятельность. Через несколько месяцев она покидает мужа и начинает путешествовать. В Англии она случайно повстречалась со своим Хранителем уже воочию. Он настоятельно советовал Елене добраться до Гималаев, побывать в таинственном Тибете. Попасть туда удалось лишь в 1864 году, а до этого Блаватская увидала своими глазами Северную и Южную Америку, Египет, Японию, Китай, Малую Азию, Индию.

В 1867 г. она оказалась в Италии среди повстанцев Гарибальди. Полковник Олькотт, ее постоянный спутник во всех зарубежных поездках, писал:

"Она сражалась вместе с Гарибальди в Ментане, в кровавом бою. Как доказательство она мне показала перелом левой руки в двух местах от ударов сабли и попросила прощупать в своем правом плече пулю от мушкета и еще другую пулю в ноге. Также показала мне рубец у самого сердца от раны, нанесенной стилетом… Мне иногда кажется, что никто из нас, ее коллег, вообще не знал действительную Елену Блаватскую, кажется, что мы имели дело только с искусно оживленным телом, настоящая ее душа была убита в битве под Ментаной, когда она получила эти пять ран и ее как умершую извлекли из канавы".

Раны залечили, но с этого времени последовало невероятное духовное обновление Блаватской.

"…Я начала ощущать странную двойственность. Несколько раз в день я ощущала, что во мне существует кто-то совершенно независимо от меня. Я никогда не теряю сознание своей индивидуальности и чувствую, что сама храню молчание, а моим языком говорит мой внутренний гость. К примеру, я знаю, что никогда не была в местах, описанных моим "вторым Я", но этот второй не лжет, рассказывая о местах и предметах, мне незнакомых, потому что он видел и хорошо знает их".

О семи годах своей жизни, проведенных в Тибете, Блаватская почему-то старалась не распространяться. Тамошние древние высокогорные монастыри, как полагают некоторые ученые, хранят загадки прошлых цивилизаций.

В 1875 году Блаватская выпускает объемистый двухтомник "Разоблаченная Изида" – энциклопедию по истории и философии восточной мудрости. Глубиной содержания и блеском изложения этот труд поставил научный мир в тупик: как могла женщина, не имеющая даже высшего образования, разобраться в бездне разнообразнейшего материала, систематизировать, прокомментировать, заменив собою, по существу, целый научный институт?

По этому поводу сама автор писала сестре, Вере Желиховской:

"Ты вот не веришь, что я истинную правду пишу тебе о своих учителях. Ты считаешь их мифами… Но разве ж самой тебе не очевидно, что я сама, без помощи, не могла бы писать о Байроне и о материях важных?. Что мы с тобой знаем о метафизике, древних философиях и религиях? О психологии и о разных премудростях?. Кажется, вместе учились, только ты лучше меня…А теперь посмотри, о чем я не пишу?. И люди, да какие – профессора, ученые – читают и хвалят…А я тебе говорю правду: передо мною проходят картины, древние рукописи, числа, я только списываю и так легко пишу, что это не труд, а величайшее удовольствие".