Далее рассуждения авторов развиваются следующим образом. Они пишут, что непринятие наследником наследства может быть вызвано различными обстоятельствами (нежелание заявлять об этом официально, наследник может не знать об открытии наследства и др.). В то же время само по себе нежелание осуществлять субъективное право (в частности, путем так называемого простого бездействия) не может квалифицироваться как основание для признания права прекратившимся. Однако бездействие в течение длительного промежутка времени, который явно превышает шестимесячный срок для реализации правовых возможностей, может быть расценено как доказательство отказа от права. Но такие случаи являются исключением и толкуются в пользу воспринимающего, а не формирующего волю лица, когда разумные интересы первого вступают в противоречие с неопределенным поведением второго. В то же время авторы полагают, что непринятие наследства в установленные для этого сроки ни одним из указанных в законе способов призванным к наследованию наследником свидетельствует о его нежелании становиться правопреемником, но при наличии предусмотренных законом оснований он может принять наследство и по истечении указанного срока (статья 1155 ГК РФ)[90]
.Однако, если бы авторы статьи встали на позицию согласно которой отказ от наследства является сделкой, то поставленный ими вопрос, отпал бы сам собой. Как уже отмечалось, сделка – это направленное действие (на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей) (статья 153 ГК РФ), а поскольку непринятие наследства этой характеристике не отвечает, то не может рассматриваться и как отказ от наследства.
Такая точка зрения поддерживается специалистами. Так, М. Абраменков и О. Блинков категорически не согласны с позицией некоторых ученых и практиков, которые склонны принимать непринятие наследства за фактический способ отказа от наследства по некой аналогии с принятием наследства[91]
. Авторы отмечают, что непринятие наследства имеет иные правовые последствия, нежели отказ от него.